Румынские земли на рубеже 17 и 18 веков

Разгром турками Трансильвании в 1662 г. был не единственным бедствием, которое пришлось пережить венграм в то время. В 1670 г. Габсбурги подавили мятеж, поднятый против них крупными венгерскими аристократами Ракоци, Зриньи, Надашди и Франгепаном, после чего последовали меры по укреплению власти династии на принадлежавших ей венгерских землях. Важнейшие посты заняли немецкие чиновники, а многие венгерские гарнизоны расформировали, заменив наемниками из Германии.

Прежней Трансильвании, готовой заступиться за венгерские свободы, больше не было. Княжество тихо зализывало раны под руководством осторожного политика – поставленного турками в 1662 г. князя Михая Апаффи. Однако неукротимые в своем свободолюбии соплеменники не дали князю править спокойно. Оставленные Габсбургами без службы и жалования венгерские солдаты не смирились со своей долей и ушли партизанить. У них появилось название – куруцы (крестоносцы) и предводитель – молодой венгерский аристократ Имре Текели.

Когда в 1680 г. куруцы от партизанских набегов перешли к полномасштабной войне в северо-восточной Венгрии, для Константинополя это стало приглашением к новому масштабному наступлению на Германскую империю. В 1681 г. султан приказал Апаффи выступить против императора, но тот предпочел промедлить. Зато Текели в 1682 г. захватил Кашшу (Кошице) и получил от турок титул правителя Верхней (северо-восточной) Венгрии. Напуганная Вена в срочном порядке вернула венгерским землям отнятое самоуправление. Но было поздно.

Весной 1683 года из Константинополя выступила 150000-я армия великого визиря Кара Мустафы. Поднятый куруцами ветер перерос в новую бурю, обрушившуюся на Европу с Востока. Европа встречала испытания как всегда разобщенной. Сильнейшая страна континента – Франция – враждовала с Германией, и король Людовик XIV рассматривал возможность удара в тыл Габсбургам, не особо огорчаясь возможности опустошения и порабощения мусульманами значительной части христианского мира и перспективе появления турецких войск у французских границ. Повстанцы во главе с Текели ждали от турок возможности создать единую Венгрию с либеральной конституцией. Были ли владыки Востока расположены предоставить им такой шанс?

Когда в июле 1683 г. турки осадили Вену, столицу Габсбургов оборонял 11000-й гарнизон. Но в течение двух месяцев солдаты и население города держались. Под стенами Вены стояли и войска румынских князей - валашского Шербана Кантакузино и молдавского Георге Дуки. Румыны исполняли долг вассалов покорно, но без малейшей преданности и энтузиазма. Они старались не стрелять в неприятеля, поставляли немцам разведданные о турецкой армии и переправляли через свои позиции курьеров из осажденного города в немецкий тыл и обратно.

Тем временем соотношение сил менялось. Подошла 80000-я немецкая армия Карла Лотарингского. Решила расквитаться с турками и жертва их предыдущей агрессии – Польша. Избранный польским королем Ян Собесский пришел к Вене с 35000-й армией для того, чтобы стяжать для Польши громкую славу в последний раз перед долгим и тяжелым упадком. 12 сентября 1683 г. прорыв польской кавалерией турецких боевых порядков привел к сокрушительному поражению Кара Мустафы. Потеряв почти 20 000 человек, всю артиллерию и обоз турки спешно отступили от Вены.

Тень мусульманского нашествия в последний раз мелькнула на европейском горизонте, чтобы исчезнуть на долгие века. После слабости и поражений, Европа, наконец, приобрела превосходство над Востоком. По-прежнему оставаясь разобщенной, она побеждает империю, располагавшую ресурсами большей части мусульманского мира, силами отдельных не самых развитых и богатых государств континента. 12 сентября 1683 года мир окончательно вступил в эпоху глобального превосходства Запада.

И почему бы, в самом деле, европейцам было не победить, если у них «острый ум, они смелы и не поддаются предрассудкам. В Европе родилось много мудрецов, наставников, врачей, риторов и выдающихся воевод, которые приручили, обучили и победили все остальные племена мира силой своего ума, языка и рук… Там процветают науки, ремесла и добрые нравы… поэтому будет уместно назвать Европу красой мира». Эти исполненные наивного, но сильного восхищения Западом строки вышли из-под пера валашского священнослужителя Ромничану примерно сто лет спустя после сражения под Веной. Прозападные взгляды приживались на румынских землях не быстро, но всерьез и надолго.

Узнав о разгроме турок под Веной, враги Османской империи стали собираться под знамена победителей. В марте 1684 г. усилиями папы римского создана Священная лига в составе Римской империи немецкого народа, Польши и Венеции. В 1686 г., преодолев разногласия с Польшей, в антитурецкую коалицию вступает Россия. Если в первые годы после Вены успехи Габсбургов ограничились в основном ликвидацией государства куруцев на северо-востоке Венгрии, то в 1686 году наносится удар по основному врагу. Осенью 1686 г. немецко-венгерские войска берут Буду, затем Печ и Сегед на юге Венгрии. Будайский пашалык Османской империи перестал существовать. А в августе 1687 г. немецко-венгерские силы встретились с турками в хорошо знакомом венграм месте – у Мохача. Только на этот раз была разбита турецкая армия.

Вследствие непомерных военных расходов цены на продовольствие в Турции подскочили в несколько раз. Осенью 1687 г. армия восстала, требуя повышения жалования, платить которое было нечем. Султан Мехмед IV вначале казнил визиря, но потом сам вынужден был отречься. Османская империя погрузилась в смуту, которая частично была преодолена через год, а окончательно только к 1703 г. В 1688 году армия Габсбургов взяла Белград, а вскоре достигла Ниша в южной Сербии, в самом сердце балканских владений турок. На юге венецианский флот захватывает Пелопоннес, господствует в Эгейском море и, наконец, успешно атакует Афины. Здание Османской империи сотрясается до самого фундамента и, кажется, готово рухнуть. Если бы тогда кто-нибудь предсказал, что южная Сербия через двести лет все еще будет турецкой, над ним бы, наверное, посмеялись.

Перед выбором

Эти события положили конец тому положению, когда Дунайские княжества были турецким тылом. Теперь они должны были выбирать свою судьбу в новой обстановке, дававшей больше возможностей и таившей больше опасностей. После разгрома Будайского пашалыка и реванша при Мохаче Трансильвания оказалась лицом к лицу с победоносной немецкой армией. Для далекого константинопольского сюзерена задача поддержки или наказания своего вассала сделалась крайне затруднительной. Трансильванское правительство должно было решить, объединиться ли ему с остальными венграми, отныне сделавшимися подданными Габсбургов, или дальше отстаивать свое государство как оплот венгерской независимости. Михай Апаффи был поставлен у власти турецкой армией и научен не перечить тем, у кого была сила. Теперь сила была у Германской империи.

9 мая 1688 года парламент Трансильвании провозглашает независимость от Османской империи и переход под покровительство Габсбургов. Имперские войска входят на территорию княжества и подавляют восстание несогласных с этим решением жителей Брашова. В 1690 г. Михай Апаффи умирает, и, пользуясь тем, что наследнику всего 14 лет, император Леопольд назначает в Трансильванию губернатора. Так на румынские земли возвращаются римляне – ведь Габсбурги правили государством, считавшим себя преемником империи Цезаря и называвшимся Священная Римская империя немецкого народа. Это была третья комбинация в истории венгерской Трансильвании – побыв частью Венгрии и самостоятельным венгерским государством, она, сохранив свой венгерский правящий класс, стала частью империи, которая управлялась не венграми.

Молдавии вопрос о том, с кем она в большой войне христиан с мусульманами задают еще раньше, чем Трансильвании. В 1686 г. польская армия захватывает большую часть страны. Король Ян Собесский призывает князя Константина Кантемира перейти на сторону Священной лиги, но тот предпочитает бежать. Возможно, решающим обстоятельством был страх за сына, которого турки удерживали в качестве заложника. Возможно, молдавский князь считал поляков неспособными победить турок.

Польская армия сумела одержать блестящую победу под Веной, но вернуть ранее захваченный турками Каменец было выше ее сил. Вольное польское дворянство могло дать своей стране прекрасную конницу, которая не раз одерживала победы, а вот осады и штурмы крепостей полякам удавались редко. Они требовали мобилизации большого количества разнообразных ресурсов, что рыхлому польскому государству было не под силу. Так что если турки в 1672 г. сумели взять Каменец, то поляки за всю долгую войну 1683 – 1699 гг. так ничего и не смогли поделать с засевшим там турецким гарнизоном. Они отыгрывались на Молдавии, захватывая ее северные области, грабя и опустошая страну с нарастающей свирепостью. Но и здесь успех не был достигнут – лихость и беспощадность польских гусаров так и не стала для Константина Кантемира достаточным аргументом для перехода на сторону христианской коалиции.

Заняв Трансильванию, немецко-венгерские войска впервые со времен Михая Храброго вышли к границам Валахии. Но эта страна по-прежнему оставалась уязвимой со стороны проходившей по Дунаю границы, за которой лежали не затронутые ударами немецких и венгерских армий владения султана. Князь Шербан Кантакузино начал переговоры с империей, и к осени 1688 года соглашение о переходе Валахии под сюзеренитет германского императора было готово. Помимо военной помощи против турок Кантакузино попросил у императора стать гарантом его пожизненного княжения и передачи престола по наследству его потомкам. Тот согласился.

Пока валашское посольство едет ко двору императора утверждать договор, Шербан Кантакузино умирает. Новый князь Константин Брынковяну выдвигает еще одно условие – валахи готовы выполнить условия договора только когда «общий враг будет разбит до такой степени, что не сможет грабить и опустошать нашу многострадальную страну». Валахи много раз сражались с турками, невзирая на страшные опустошения, которые это приносило их стране, иногда продолжая борьбу в совершенно безнадежной ситуации, так что подобная осторожность стала для Габсбургов неприятной неожиданностью.

Тем не менее, они с пониманием относятся к опасениям валахов и направляют для обеспечения безопасности их страны 15000-ю армию. Турки, разумеется, требуют от своих валашских вассалов оказать отпор появившемуся на их территории неприятелю. Для Константина Брынковяну наступает момент, когда необходимо делать выбор. И он его делает. Валашская армия, соединившись с татарским отрядами и бежавшими из Венгрии куруцами, атакует силы, присланные императором. В январе 1690 г. они разбивают немецкую армию в окрестностях Брашова. Правда империя присылает подкрепления, и войска вассалов султана вскоре отходят за Карпаты, но теперь Габсбурги знают, что, несмотря на договор, на союз с Валахией не стоит рассчитывать.

Эти события вряд ли стали подходящим фоном для дипломатического демарша молдаван. По-прежнему отказываясь иметь дело с поляками, Константин Кантемир решается применить недавнюю находку валашской дипломатии в общении с австрийцами. В феврале 1690г. молдавская делегация прибывает в Трансильванию, для того чтобы предложить Австрии переход под ее покровительство в тот момент, когда австрийская армия достигнет Фокшан и Брэилы, то есть встанет между Молдавией и турецкими владениями. Габсбурги на всякий случай заключили соглашение, но никаких последствий оно не имело – австрийские солдаты так и не появились ни в Фокшанах, ни в Брэиле.

Усилия Германской империи были сосредоточены на стратегической линии, шедшей от Буды к Белграду и далее на юг, где драться вновь приходилось с полной отдачей. В августе 1690 г. австрийцы потерпели поражение при Нише, после чего им пришлось оставить южную Сербию и Белград. Этот эпизод войны стал началом драмы, продолжающейся до наших дней – 200000 сербов бежали на север вместе с австрийской армией, а опустевшие земли Косова начали заселять албанцы. Для австрийцев эти события стали лишь сравнительно небольшой неприятностью – в августе 1691 г. они разбили турок при Саланкемене. Вполне вероятно, что для достижения победы в этой нескончаемой схватке с сильным и упорным врагом, нанесение удара по турецким владениям на нижнем Дунае силами молдаван и валахов было бы весьма кстати. Но поведение Константина Брынковяну при появлении в Валахии австрийских передовых отрядов не внушало никакого доверия к потенциальным союзникам, так что ни Валахия, ни Молдавия Габсбургов больше не интересовали.

Трансильвания и Новый Рим

Зато в Трансильвании австрийцы продолжали укреплять свои позиции. Пока положение на фронтах оставалось неопределенным, подход был мягким. В январе 1691 г. парламент Трансильвании одобряет предложенный императором Леопольдом диплом – документ об условиях зависимости княжества от империи Габсбургов. Трансильвания сохраняла в неприкосновенности порядок внутреннего правления и законодательство времен Венгерского королевства и независимости. Были учтены и опасения трансильванцев относительно насильственного насаждения католичества – в Леопольдинском дипломе было оговорено сохранение религиозной свободы согласно некогда принятым в Торде законам.

11 сентября 1697 года армия султана Мустафы II, переправлявшаяся через Тису около местечка Зента, немного севернее Белграда, была внезапно атакована войсками Евгения Савойского, начавшего карьеру в австрийской армии со сражений с турками за Вену. Разгром был быстрым и полным. Потеряв 500 человек, австрийцы истребили более 30000 из 80000-й турецкой армии, захватили всю артиллерию, казну и государственную печать Турции, а также гарем султана. Успешное завершение войны сделалось для Османской империи нереальным.

В начале 1699 года Турция подписала с христианской коалицией Карловицкий мирный договор. Восточные участники союза, успехи которых в борьбе с турками были невелики, получили соответственно. Россия взяла Азов, прорубив себе небольшое окошко на Черное море. Польша вернула свое, обменяв Каменец на занятые ей города в северной Молдавии. Польские, татарские, турецкие отряды покинули Молдавию, после 16 лет опустошений и грабежей оставив в покое измученную страну. Когда несколько десятилетий спустя молдавский историк Григоре Уреке написал вынесенные в заголовок этой книги слова о том, что земли румын лежат «на пути всех зол», он имел в виду именно времена войны поляков с турками на территории Молдавии.

А вот добыча Германской «римской» империи была очень достойной. Габсбургам достались центральная Венгрия от Вены до Белграда и Трансильвания. Турция удержала большой плацдарм к северу от Дуная – Банат (Темешварский пашалык).

Первоочередной задачей создавшейся в результате этих приобретений Австрийской империи было освоение добычи. Чем дальше турецкие армии отбрасывались от венгерских границ, тем сильнее закручивались гайки в тылу. В 1692 г. австрийцы заставили два года «гостившего» в Вене несовершеннолетнего князя Михая Апаффи II отречься от трансильванского престола. Князем Трансильвании стал император Леопольд, что открыло путь к ее превращению из вассального княжества в провинцию Австрийской империи. На рубеже 17 и 18 веков по всей Венгрии в том числе в Трансильвании венгерские войска и чиновники заменялись австрийскими, нуждавшаяся в возмещении затрат на войну империя наращивала налоги, усиливались репрессии против непокорных. Как и перед первым восстанием куруцев, Габсбурги пытались ликвидировать венгерские свободы.

Но сложнейшая политическая история государства Габсбургов научила династию, что ставка только на силу может оказаться опасной, если не сопровождается поиском новых союзников и созданием системы сдержек и противовесов. Нуждаясь в помощниках в деле удержания Венгрии в покорности, Габсбурги, несмотря на свою приверженность католицизму, гостеприимно встретили и расселили вдоль границ своей империи, в опустошенной войной южной Венгрии, православных – тех самых сербов, что покинули родину в 1690 г., следуя за отступавшей австрийской армией.

Еще более удачная идея пришла им относительно Трансильвании – расширить влияние католицизма, а заодно и сделать румын своими союзниками против венгров. Венское правительство решило применить к своим новым подданным формулу, ранее придуманную Польшей для ее многочисленного православного населения – унию с католической церковью. Уния предусматривала переход православных под духовную власть папы римского, признание ими ряда важнейших догматов католицизма, при сохранении на местах всех оставшихся от православия порядков и обрядов. Дело пошло успешно. В 1797 г. началась агитация за унию, а уже в 1798 г. большая часть православных священников Трансильвании присоединилась к ней, что и было подтверждено в октябре на соборе в Алба Юлии.

Сказалась многовековая привычка румын слушаться власть, но весьма убедительной была и позитивная мотивация. Униатская (греко-католическая) церковь была объявлена равной католической (всем остальным религиям, признанным в Трансильвании, разумеется, тоже). Перешедшие в унию православные священники обрели право получать десятину (а население присоединившихся к унии приходов больше не должно было содержать католические или протестантские церкви) и были освобождены от крепостной зависимости.

А в 1701 г. в целях поощрения унии австрийским императором был издан еще более многообещающий диплом. Православному, то есть румынскому населению Трансильвании объявлялось, что униаты «будут приняты в сословия страны наравне с другими католиками». Габсбурги открывали перед румынами путь в верхи трансильванского общества, закрытый для них в течение многих веков. Диплом 1701 г. в основном так и остался на бумаге, но, тем не менее, румыны оценили этот жест Габсбургов и впоследствии оказали династии важные услуги.

За Карпатами уход части румын из лона православия был встречен с однозначной неприязнью. Верховный глава румынских церквей константинопольский патриарх назвал поддержавшего унию епископа Сатанасие (его настоящее имя было Атанасие), а отказ румынских князей от перехода под власть австрийцев, получил новое, более почтенное, чем простой ужас перед турками, оправдание - теперь западная империя несла угрозу православной вере.

Но серьезная угроза унии, а также и всем остальным начинаниям Габсбургов в Трансильвании, исходила от венгров. Они не были бы самими собой, если бы не ответили войной на попытки новой империи лишить венгерское дворянство его древних свобод, обложить страну высокими налогами и предоставить румынам равные с венграми права.

Вторая война куруцев началась в мае 1703 г. в их традиционном оплоте на северо-востоке Венгрии, а возглавил ее Ференц Ракоци, внук князя Трансильвании Дьердя Ракоци II, того самого, что в свое время решился бросить вызов Османской империи. У второго восстания куруцев тоже был внешний союзник. В 1701 г. Австрия вступила в войну за испанское наследство, в которой Англия, Австрия и Голландия оспаривали господство над континентом у Франции и Испании. Ироничная история распорядилась так, что венгры сражались за демократию и протестантскую веру в одном строю то с мусульманской деспотией, то с католическими абсолютными монархиями Европы.

Вначале дело шло неплохо – основные силы Габсбургов ушли на запад отражать намеревавшихся атаковать Вену французов. Венгры, всегда помнившие, что их конституция дает право на восстание против не понравившегося короля, массово присоединялись к Ракоци, так что концу 1703г. под его знаменами собралась 70000-я армия.

К этому времени в руках куруцев оказалась вся северная Венгрия. Трансильванию венгерское восстание охватило только в 1704 г., потому что там отношение к куруцам было сложнее. Их дружно поддержали секеи, на их сторону перешла большая часть венгерской аристократии, зато население саксонских городов стояло за Германскую империю, опираясь на поддержку расквартированных вдоль карпатской границы габсбургских войск.

Ставка Габсбургов на то, что соблазненные обещанием равноправия румыны будут на их стороне, на тот момент не оправдала себя. О сколько-нибудь массовой поддержке румынами австрийцев сведений не сохранилось, зато на стороне куруцев отдельные румынские отряды сражались. Смена веры была делом нелегким, что и показали дальнейшие события, а куруцы выступали в защиту старого доброго православия, хотя оно никогда не входило в трансильванские списки признанных религий. Пока Ракоци управлял Трансильванией, православный священник Цирка был назначен епископом Алба-Юлии, но после поражения куруцев он вынужден был бежать, освободив место для униатов.

Летом 1704 г. армия куруцев захватила большую часть Трансильвании. Ференц Ракоци был избран трансильванским князем. Оказавшие сопротивление мелкие оплоты саксов, такие как Слимник, Бьертан, были взяты и разграблены, но крупные немецкие города юга страны, где стояли имперские гарнизоны, удержались. Что и понятно. Армия венгерских повстанцев представляла собой в лучшем случае подобие средневекового рыцарского ополчения, в худшем – толпу вооруженных топорами и вилами крестьян. И боев с регулярными австрийскими войсками она не выдерживала почти никогда. Так около Брашова 800 австрийских солдат рассеяли толпу из 6 000 мятежников. После разгрома куруцев в ноябре 1705 г. у Жибоу австрийская армия начала восстанавливать контроль над Трансильванией, но венгры сопротивлялись отчаянно, так что опустошавшие страну сражения продолжались до конца 1707 г.

Между тем силы молодых буржуазных наций европейского севера и восходящей империи европейского востока разбили французов в пяти крупных сражениях и заставили Людовика XIV уйти в глухую оборону. Австрия вернула с западного фронта часть своих войск, в 1708 г. нанесла венграм решающие поражения и загнала их на северо-восток Венгрии, откуда все и начиналось. Ракоци не помогло даже обещание освободить от крепостной зависимости сражавшихся в его армии крестьян. В апреле 1711 г. в Сатмаре (нынешнем Сату Маре на севере Румынии) армия куруцев сложила оружие.

Но, убедившись сколь непросто держать венгров в узде, Австрийская империя предпочла договориться на мягких условиях. В обмен на возвращение Габсбургов на венгерский и трансильванский престолы сохранялись большая часть свобод венгерского дворянства и самостоятельные органы управления страной – парламент и глава венгерского правительства палатин. Была гарантирована и веротерпимость. Сам Ракоци бежал перед заключением мира и окончил свои дни в изгнании в Турции, но своей борьбой он дал Габсбургам понять, что для них будет безопаснее уважать право венгерского дворянства быть свободным и держать в рабстве своих крепостных. О дипломе 1701г., обещавшем трансильванским румынам равноправие с венграми, после восстания куруцев уже никто не вспоминал.

Румынская культура на подъеме

Именно в описываемые нами смутные времена достигло наибольшего развития все положительное, что дал румынский 17 век в плане политики, искусства и литературы. В значительной степени эти достижения ассоциируются с именем Константина Брынковяну.

После короткой войны с австрийцами в 1689 – 1690 гг. этот валашский князь за все свое беспрецедентно долгое для румынских государств двадцатипятилетнее правление больше ни разу ни с кем не воевал. Пока сражающиеся армии опустошали Венгрию и Молдавию, Трансильванию и Сербию, Валахия пользовалась благами мира и стабильности. Отчасти сохранилось положение Валахии как спокойного тыла Османской империи – христианские армии дрались с турками севернее, восточнее, западнее, до Валахии добраться им было трудно, а после отрицательного опыта 1689г. не очень то и хотелось. Но велик и личный вклад Брынковяну, мастерски сохранявшего такое положение.

Основой политики Брынковяну была лояльность в отношении Османской империи. Можно не сомневаться, что он сильно боялся османов. Но страх был не единственным, возможно даже не главным мотивом. Валашский князь противодействовал трансильванской унии, так что он, надо полагать, искренне разделял убеждения тех византийцев, которые на закате империи говорили, что турецкий тюрбан лучше папской тиары. Да и лишение Габсбургами трансильванских князей их короны не могло не наводить монарха на размышления о том, что австрийцы хуже турок. Какими бы ни были его мотивы, Брынковяну, несомненно, проявил себя как виртуоз дипломатии с позиции слабости.

От участия в многочисленных войнах турок он окупался безукоризненным выполнением постоянно растущих материальных обязательств, включая и выплату дани, и снабжение войск. Его необычайное усердие в раздаче взяток впечатлило даже видавшую виду турецкую верхушку, прозвавшую Брынковяну «князем золота». Вскоре после заключения Карловицкого мира его лояльность и щедрость были вознаграждены правом занимать престол Валахии пожизненно. Валашский князь создал отличную разведку – его осведомители собирали информацию в столицах Востока и Запада. Переправлялись эти сведения в двух направлениях: европейские секреты – туркам, турецкие – австрийцам. Так что с Габсбургами ему постепенно удалось помириться, но в глубокой тайне от турок. А как только на валашском горизонте появилась новая империя, Брынковяну поспешил установить контакт и с ней.

Во внутренней политике Брынковяну имел возможность воспользоваться наследием Шербана Кантакузино, решительно восстановившего деспотический режим и уничтожившего возражавших против этого. Политическая система Валахии, несмотря на массу неблагоприятных факторов, начала обретать стабильность – из дикого хаоса первых веков османского владычества мало-помалу рождалась собственная деспотия, пусть примитивная и не обещавшая большого динамизма, но давшая обществу стабильность. Страна поддержала такой порядок вещей – в продолжение большей части своего правления Брынковяну не сталкивался с какой-либо оппозицией.

Однако князь не забывал, что такое благоденствие может закончиться, если не совершенствовать систему управления. Была проведена налоговая реформа, ставшая первой попыткой упорядочить сложившуюся в вассальных княжествах систему «неформальной эксплуатации». Князь Валахии не уменьшил бремя податей – необходимость выполнения обязательств перед Турцией исключала такую возможность – но, тем не менее, преобразования произвели благоприятное впечатление. Было введено несколько крупных налогов, зато ликвидировано множество придуманных предшественниками Брынковяну мелких поборов и упразднены льготы для различных категорий дворянства и духовенства, так что в целом система сделалась более простой и справедливой.

И получаемые доходы были таковы, что даже после выполнения обязательств перед турками удавалось находить средства для основания академии в Бухаресте, работы нескольких типографий, поддержки православных в Трансильвании и на Ближнем Востоке, строительства многочисленных церквей и дворцов. Самыми знаменитыми из сохранившихся до настоящего времени памятников того периода являются монастырь в Хорезу и дворец княжеского сына Штефана в Могошоайе. Тогда окончательно сформировался архитектурный стиль, сменивший простые и строгие формы первых веков румынской истории, который даже назвали брынковянским. Полный подражаний туркам и итальянцам, но и ни на что не похожий, с причудливыми формами арок и наличников, витыми колоннами и пышными узорами, эклектичный, запутанный и таинственный как сама румынская история.

Подъем переживала и румынская литература. В 17 веке румыны начали писать по-румынски. Причин ухода от старославянского языка несколько. Во-первых, по мере того, как помимо священных книг стало создаваться все больше документов светского характера, постепенно пришла мысль, что их можно писать не на церковном языке, а на наречии, которым пользуются люди вокруг. Во-вторых, Болгария, откуда на румынские земли пришел церковный старославянский, слишком долго пребывала под турецким правлением в темноте и забвении. И как не консервативна церковь, туда постепенно проникала мысль, что болгарский источник румынского православия больше не является высшим авторитетом. Утверждению таких идей способствовали и прибывавшие в дунайские княжества греки. Пользоваться славянским языком было ниже их достоинства, так что они активно внедряли в сферы церковной жизни и образования греческий. Этот язык получил широкое распространение, но румынская культура оказалась достаточно зрелой, чтобы не допустить его полного засилья.

Чудом сохранившийся среди всех исторических бурь далеко на востоке язык латинского происхождения начинает выходить из тьмы забвения на рубеже 16 и 17 веков. Первым румынским текстом, возможно, является платежное поручение, выданное молдавским князем Петру Хромым в 1590 г. Свидетельством массового перехода светского делопроизводства на румынский стало издание в 1649 г. «Славяно-румынского лексикона», помогавшего переводить ранее созданные на славянском документы на новый официальный язык, а окончательной победой румынского стало появление в 1680-х годах богослужебных книг на нем. Так был сделан еще один шаг в длительном процессе романской деассимиляции.

Впрочем, румынский язык тех времен сильно отличался от нынешней латинизированной версии, будучи пестрой смесью романских, славянских, греческих и турецких слов. Так, в начале 18 века начальник канцелярии молдавского князя назывался «стары дьяк де диван», где «стары» славянское слово, «дьяк» - греческое, хотя хорошо знакомое и многим славянским народам, «де» - романский предлог, а «диван» - турецкое слово, обозначающее государственный совет. Подчиненное положение Валахии и Молдавии заставляло представителей ее правящего класса проявлять большое усердие в изучении языков – в 17 и 18 веках образованный румын помимо родного знал, как правило, еще старославянский, греческий и турецкий, многие знали латынь, а в Молдавии – польский. И большая часть румынской литературы того времени создавалась по-прежнему не на румынском, а на латинском, греческом или польском языках.

Следующей ступенькой была попытка румын понять собственную судьбу и рассказать о себе окружающему миру. В конце 17 века появляется сразу несколько фундаментальных трудов по истории румынского народа. В Валахии времен Брынковяну исторические книги писали Константин Кантакузино и Антим Ивиряну, а наиболее талантливые произведения того времени созданы молдаванином Мироном Костином. В книгах «Летопись земли Молдавской от сотворения мира», «О происхождении молдаван», «Хроника земли Молдавской и Мунтянской» прошел обобщение и художественную обработку материал средневековых молдавских летописей, и впервые была последовательно изложена теория латинского происхождения румын. Причиной ее разработки во многом послужило широкое распространение венгерских сочинений, утверждавших, что румыны ведут свое происхождение от бродяг и жуликов, а предназначались эти написанные в основном по-польски труды в первую очередь полякам, в союз с которыми Костин хотел вовлечь Молдавию во время польско-турецких войн.

Еще из-под пера Мирона Костина вышла философская поэма «Жизнь мира» смысл которой в том, что судьба человека подобна тонкой нити, что может быть оборвана в любой момент. И в самом деле, в 1691 г. хранивший верность Турции молдавский князь Константин Кантемир арестовал и, обвинив в причастности к антигосударственному заговору, казнил его.

Следующим знаменитым молдавским писателем стал сын Константина Кантемира Димитрие. Впрочем, он не только писал историю, но и делал ее.

Россия и Димитрие Кантемир

Не успели улечься волны после большой войны Турции с Западом, как на румынском горизонте появились новые завоеватели, подходившие к Карпатам и Дунаю по северной дороге. Раньше с севера и востока в румынские земли вторгались дикие племена, но история не стоит на месте. Через полторы тысячи лет после того как Рим сплотил под своей властью благодатное Средиземноморье, народы самого сурового и неуютного северо-восточного угла Евразии были собраны воедино железной рукой России.

Основным противником русских в борьбе за господство над северо-востоком Евразии были татары, для которых в свою очередь лучшим другом стала Османская империя, переживавшая за судьбу единоверцев и единоплеменников, а заодно охотно покупавшая рабов, захваченных татарами на русских и польских землях. Если далеким волжским татарам турки ничем помочь не смогли, то с Крымским ханством они создали надежный союз, который тормозил продвижение новой империи к Черноморскому побережью. Это сделало схватку между Россией и Турцией неизбежной, тем более что у русских имелось и весомое идеологическое обоснование. Будучи крупнейшим православным государством и считая себя преемницей Византии, Россия век за веком посылала свои армии в бой ради освобождения балканских православных братьев от ига мусульман и восстановления креста на Святой Софии в Константинополе. Путь к этим целям лежал через румынские земли.

К России в Молдавии и Валахии издавна относились с симпатией как к еще одной хранительнице православия, умудрившейся выжить после падения Византии, спрятавшись в своем далеком и холодном углу обитаемого мира. Партнером румынских княжеств на севере с самого начала их существования оставались Литва, потом Польша, а Россия была слишком далеко, чтобы привлекать серьезное внимание. Но русские теснили поляков на запад, и по мере нарастания кризиса Польского государства стали приближаться к молдавским границам все стремительнее.

Как мы уже знаем, во время войны Священной лиги против Турции Россия попыталась прорваться к Черному морю, но результат оказался гораздо скромнее ожидаемого. Царь Петр I решил пробиваться к Балтийскому морю, что предполагало войну со Швецией. На этот раз все повернулось для России вполне удачно. Ее союзницей была Польша, на которую и пришелся основной удар шведов. Пока шведский король Карл XII изнурительную борьбу с отчаянно сопротивлявшимися поляками, Петр I сумел создать большую и относительно современную армию. Так что начавшееся в 1708 г. наступление на Россию завершилось тем, что в июле 1709 г. ослабленное бесчисленными сражениями с поляками, русскими и саксонцами, суровой зимой и бесконечными переходами шведское войско было раздавлено под Полтавой имевшими двукратное превосходство русскими.

Разгромленная шведами Польша теперь сама упала в руки Российской империи и на протяжении 18 века оставалась слабым и зависимым государством. Российская деспотия весьма остроумно усиливала эту зависимость, поощряя сохранение и развитие в Польше институтов дворянской олигархии, при которых ограничения полномочий государства были доведены до абсурда, республика оказалась парализованной и не смогла оказать серьезного сопротивления ее захвату соседними монархиями. А опыт политики в отношении Польши, возможно, был использован русскими при выработке во второй половине 18 века подхода к управлению румынскими землями.

После того как Польша попала в зависимость от России, последняя получила возможность участвовать в делах Дунайских княжеств. Подобная перемена вызывает волнение в Валахии и Молдавии. Впервые со времен разгрома турками Болгарии они имеют возможность вступить в союз с православным государством. Это снимает многие опасения, связанные с возможным переходом на сторону Австрии. Брынковяну, вступивший в переписку с Петром I еще в 1701 г., теперь активизирует контакты с русскими царем и даже умудряется авансом получить от него орден Андрея Первозванного. Награждение происходит в глубокой тайне, чтобы о нем не узнали турки.

Молдавия оказывается вовлеченной в события более непосредственно. Именно на ее территорию убегают из-п

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности