Римская империя. Правление Домициана

Есть периоды римского принципата, оценка которых в современной науке совпадает с оценками античных авторов, другие же современные исследования исправляют искаженный предубежденный взгляд античных авторов. К последним относится принципат Домициана. При этом нужно отметить, что до сих пор не удалось убедительно обобщить результаты специальных исследований. Даже у современных авторов, которые занимаются Домицианом, преобладает персоналистический взгляд. Не принимается во внимание целостность политики Флавиев, с одной стороны, и преемственность структур и политических и военных решений во многих областях между «тираном» Домицианом и «лучшим принцепсом» Траяном, с другой.

Фактические особенности личности, понимание принципата, политическая система и атмосфера режима Домициана так же неразрывно связаны, как у Тиберия, записки которого были любимым чтением Домициана. Как и у Тиберия, личность и стиль управления Домициана несет отпечаток опыта, полученного до принятия принципата. Родившийся в 51 г. н. э. Домициан вырос не в гармоническом придворном окружении, как его брат Тит, бывший на 12 лет старше его. Отец Домициана увяз в долгах и после прихода Нерона к власти впал в немилость. Мать умерла рано. Восемнадцатилетний Домициан был на горящем Капитолии при гибели сторонников Флавиев, а потом чудом спасся в последнюю минуту. Переодевшись жрецом Изиды, он смог ускользнуть от фанатичных вителлианцев.

Это спасение, которое позже было интерпретировано пропагандой как божественное вмешательство, оказало на него такое же длительное воздействие, как и чудесное исцеление Веспасиана в Египте. Признание Юпитера-Стража отражает убеждение молодого Флавия в том, что его жизнь предназначена для великих дел и поэтому охраняется богами. Однако после вхождения войск Флавиев в Рим он был вовлечен в соперничество победителей и столкнулся с реальностью политических будней. Муциан переиграл предводителей войска Антония Прима и Аррия Вара так же, как и сына принцепса, которому была отведена репрезентативная роль городского претора. Домициан, стремившийся к активному участию в делах управления, подписывал гору указов, но власть была в руках Myциана. Попытка проявить себя при подавлении восстания на Рейне и в Галлии не удалась.

Несоответствие между внешними почестями и недостающими возможностями действовать оставалось и после вступления Веспасиана в Рим. Честолюбивого, стремящегося к активным действиям сына принцепса не удовлетворял почетный консулат, ему не давали ответственных заданий, таких, как военное командование на Востоке. Пока власть полностью находилась в руках Веспасиана и Тита, Домициан не мог отличиться или набраться опыта. Не удивительно, что он настаивал на полном признании своего положения, как принцепса, и на прямом исполнении своей власти, когда в сентябре 81 г. н. э. стал наследником Тита.

Тридцатилетний Домициан поставил перед собой больше, чем достаточно, задач, особенно в области пограничной политики. К концу правления Нерона римская провинция Британия занимала только восток острова. Она правда, на севере достигала линии Манчестер—Хамбер за исключением Уэльса. Занятие Уэльса и дальнейшее продвижение на север были важнейшими задачами продолжения оккупации. Начинать следовало с севера. Там во время гражданской войны в зависимом от Рима клиентельном царстве бригантов события развивались неблагоприятно для Рима. Бриганты, большое племя бриттов, населяли огромное пространство, простиравшееся от Йоркшира на юге и до Дархема на севере. Раньше царица этого племени Картимандуя была тесно связана с Римом. Во время внутренних смут она была изгнана своим мужем Венуцием как раз в тот момент, когда Рим не мог послать поддержки.

С приходом Флавиев с римской стороны последовали новые инициативы. Первый флавиевский наместник Петиллий Цериал, полководец, который до этого служил в Британии как легат легиона, в 71—74 гг. н. э. покорил всю землю племени бригантов. Одновременно лагерь легионеров был переведен из Линкольна в Йорк. То, что покорение этого племени можно было считать окончательным, показывает факт, что преемник Петиллия Цериала Юлий Фронтин, который был наместником с 74 по 77 г. н. э., известный благодаря своим «Стратегемам» военный писатель и классический специалист по водоснабжению, занимался теперь покорением силуров на юго-западе Уэльса и организацией и укреплением валлийской границы.

В 77 г. н. э. в Британию прибыл новый наместник Юлий Агриппа, тесть Тацита. Он провел штрафную акцию против ордовиков на севере Уэльса. Особым достижением Агриппы является форсирование оккупации на севере Британии. Он продвинулся не только до линии Фэрт оф Форт и Фэрт оф Клайд, но и гораздо дальше. Само завоевание Ирландии после этого успеха находилось в пределах возможного. Но для этого не было необходимых войск, и остров остался последним бастионом свободного кельства.

Агриппа все дальше продвигался на север Британии. Римский флот крейсировал вокруг северной оконечности Шотландии. Битва у горы Грапип в 84 г. н. э., казалось, означала конец свободы северных племен, во всяком случае, по Тациту. Римляне владели теперь шотландской низменностью, и сопротивление горной части казалось сломленным. Вскоре после этой победы Агриппа был отозван Домицианом, и наступление приостановилось. Самые северные завоевания Агриппы не были продолжены, потому что тяжелое положение на Дунае требовало введения в действие новых войск. Поэтому численность римских войск в Британии сократилась, и легионерский лагерь Инчтутил в Шотландии был ликвидирован. Приблизительно в 100 г. н. э. в начале правления Траяна римские гарнизоны к северу от линии Тайнолвей были эвакуированы, и римские войска сконцентрировались южнее будущего вала Адриана.

Оценка событий в Британии во время правления Домициана до сих пор находится под влиянием тацитовского «Агриколы», того произведения, где Тацит изображает своего тестя, как завоевателя Британии, а Домициана, как завистливого и лживого тирана. Однако у принцепса были иные приоритеты, чем у руководителя провинции, разумная экономия военных действий казалась важнее, чем окончание операций, несущих в лучшем случае сомнительные выгоды. Для одновременного ведения боевых действий в Британии, Германии и на Дунае у империи не хватало ни военного потенциала, ни финансовых возможностей. Доказательством того, что отзыв Агриколы был вызван не личными, а деловыми причинами, является тот факт, что столь восхваляемый Тацитом Траян, бывший типичным экспансионистом, не развил наступательные планы Агриколы, а последовательно проводя политику Домициана, допустил захват северных римских провинций.

Большое римское наступление в Германии сначала охватило юго-восточную Германию. Переход к стратегической обороне после отзыва в 16 г. н. э. Германика создал новое положение. Регион юго-западной Германии, расположенный, как клин, между верхнегерманским войском на западе, Нориком и Рецией на востоке, приобретал возрастающее значение для долгосрочной охраны границы и закладки сквозных коммуникаций. Еще при Клавдии стало правилом поэтапно продвигать в верхнегерманский и ретийский регионы римские укрепления, дороги и опорные базы.

На юго-востоке современной федеральной земли Баден-Вюрттемберг еще во времена правления Клавдия к югу от Дуная был построен ряд крепостей (Рисстиссен, Эмеркинген, Менген, Эннетак, Инцигхофен), а также на старой торговой дороге крепость Хюфинген к югу от устья Дуная. Это была первая контрольная система. С юго-запада на северо-восток при Веспасиане была продолжена коммуникационная линия.

Под командованием легата Гнея Пинария Корнелия Клемента в 73—74 гг. н. э. у Роттвайла объединились римские войска, идущие с запада через Кинцигталь и с юга из Виндониссы. Ротвайл стал теперь называться Ара Флавия и превратился в центр вновь завоеванных областей. Достойного упоминания сопротивления оказано не было. Эта операция явилась характерной для пограничной политики Веспасиана и всех Флавиев. Флавии сознательно отказывались от больших широкомасштабных наступлений. Для них всегда была основной стабилизация пограничной зоны.

Как раз тогда, когда Домициан стремился доказать свое «императорское мужество», хатты предоставили ему желанную возможность между Майном и Ланом. Это племя было для римлян хроническим источником волнений, так как постоянно нападало на верхнегерманские границы и участвовало в рейнских смутах во время правления Веспасиана. В сопровождении свиты опытных военных советников Домициан в 83 г. н. э. отправился в Майнц, чтобы лично руководить военными операциями против хаттов.

Хотя для борьбы с хаттами было задействовано семь легионов и большой вспомогательный контингент, детали и хронология этого похода до сих пор остаются спорными. Возможно, что первая атака была проведена в 83 г. н.э., что одновременно с атаками на Виттерау и Тавн горячими точками римских военных действий являлись Нейвидер Бекен на северо-западе, а на юге территория Баден-Бадена. Выдержка из «Стратегем» Фронтина объясняет примененную тогда тактику: «Когда германцы по своему обычаю нападали на наши войска из горных лесов и темных убежищ и имели возможность отступления в глубь лесов, император Цезарь Домициан Август приказал сделать пограничную линию длиной в 120 миль (177,5 км). Этой мерой он не только изменил военное положение, но покорил врагов, блокировав места их прибежища».

Эта домициановская пограничная линия не имеет ничего общего с теми пограничными линиями, сооруженными позже для охраны границ. Скорее речь идет о просеках в лесах Тавна, которые позволяли римскому войску дойти до кольцевого вала хаттов, контролировать до сих пор недоступный район и этим создать предпосылки для систематического военного обеспечения охраны границ. (По латинской военной терминологии, понятие limes означало дороги для освоения недоступных пространств, то есть коммуникации, которые проводились от римских областей в лесные, горные и пустынные регионы. Только позже это слово стало означать укрепленную, систематически охраняемую границу империи. Тот факт, что эти оба понятия напластовывались друг на друга при Домициане, привело к немалым недоразумениям.)

После вытеснения или подавления хаттов в районе Тавна и Виттерау римские военные соединения приступили к активному строительству. Принято считать, что крепости для вспомогательного контингента в Хофгейме, Хеддернгейме, Окарбене и Фридсерге послужили основой для передовых постов Заальбурга и более поздних пограничных крепостей Цугманталя и Каперсбурга. Внутри этого укрепленного района возникла целая система более мелких земляных укреплений, деревянных сторожевых вышек, редутов, сигнальных установок, лесных просек для почтовых путей, которые позже были огорожены простыми деревянными изгородями. Эта построенная римскими вспомогательными группами система никогда не была линией обороны, потому что римские легионы, как и раньше, стояли на Рейне.

Остается неизвестным, от кого исходила эта новая концепция. Вряд ли это был Домициан или Друз старший. Так как известно, что в штабе Домициана был целый ряд опытных специалистов, мож. о предположить, что в этой группе в качестве советника сотрудничал также Фронтин. Если это так, то ему можно отвести ту же роль, что и М. Випсанию Агриппе при Августе. Основываясь на опыте Фронтина в Британии, особенно при закладке опорных крепостей и баз в Уэльсе и учитывая его опыт военного теоретика, можно предположить, что инициатива исходила от него.

Хотя аннексия и строительство охранной пограничной зоны не представляли из себя ничего выдающегося, Домициан с пафосом отпраздновал эти успехи. В 83 г. н. э. он присоединил к своему имени имя Германик, устроил триумф над германцами и ввел целый ряд императорских приветствий. Большое количество изображений на монетах, а с 85 г. н. э. эмиссия с надписью «Побежденная Германия» прославляли успехи этого и следующего годов в регионе. Даже греческие города и, естественно, императорские печатные станки в Александрии подключились к этому хору. В Риме была воздвигнута триумфальная арка и победные статуи, среди них гигантская конная статуя, изображающая принцепса, прыгающего через символическое изображение Рейна. Стаций написал стихотворение о германской войне, а Марциал назвал Домициана «величайшим укротителем Рейна». В 87 г. н. э. месяц сентябрь был переименован в германик, а в 90 г. н. э. прежние военные округа Нижней и Верхней Германии были преобразованы в провинции.

Праздновалась не только защита вновь оккупированных и контролируемых правобережных рейнских областей вокруг Нойвидера Беккера, Тавна и Виттерау, но и их слияние с южными районами десятинных полей и с группами крепостей в Неккаре (Коннштатт, Кёнген, Роттенбург) и крепостями в Швабии (Уршпринг, Доннштеттен, Гмандинген, Лаутлинген). Этому развитию событий помешало восстание верхнегерманского командующего Луция Антония Сатурнина зимой 88—89 гг. н. э. Сатурнин с помощью подкупа привлек на свою сторону майнцкие легионы, заставил их провозгласить себя императором и попытался привлечь также и хаттов. Казалось, повторились события 69 г. н. э.

Домициан лично поспешил туда, со всех сторон были подтянуты надежные легионы, будущий принцепс Траян привел из Испании на Рейн свой VII легион. Но между тем А. Лаппий Максим, командующий нижнегерманским войском, в один миг подавил путч, когда германцы с правобережья Рейна из-за ледохода не смогли прийти на помощь Сатурнину. Очевидно, Домициан мог положиться на материально поддерживаемую им армию, как и на лояльность ее командиров. Принцепс пришел в гнев из-за этих событий, и было казнено много подозреваемых. Вполне вероятно, что Домициан послал дискредитировавшие себя войска на тяжелые бои. Может быть, именно тогда последовала дислокация вспомогательных групп на Майне и в Оденвальде и упомянутое объединение занятых Флавиями правобережных областей Рейна на севере и на юге Нижней Германии.

Если рассматривать в целом результаты и следствия деятельности Домициана в Верхней Германии, то они состоят не как раньше в строительстве военных дорог, соединительных коммуникаций, опорных пунктов, баз обеспечения, отдельных крепостей или их групп. Качественно новый элемент заключался в целостной системе, которая ограничивалась не отдельными участками, а учитывала и особенности соседних районов. Хаттские воины дали толчок тому развитию, которое привело к общей систематизации верхненемецкой и ретийской пограничной полосы.

Территориально радиус действия военных операций Домициана был относительно ограниченным. Но каждое продвижение вперед удлинило бы контрольную линию и потребовало включения больших лесных массивов. Домициан в Верхней Германии и в Британии не пошел на максимум территориальной аннексии. И здесь проявилась характерная для Флавиев экономия экспансии. К тому же меры Домициана предполагали, что в будущем он не собирался делать большие территориальные приобретения в этом районе. Таким образом, в римской германской политике было принято основополагающее решение. Решение германского вопроса осуществилось не в духе Германика, а в духе Тиберия.

Признавая значение мер Домициана, нельзя отрицать, тем не менее, большую разницу между фактическими результатами и стилем и пафосом триумфальных победных торжеств. Домициан желал как можно быстрее продемонстрировать те же военные успехи, что и его отец и брат после иудейской войны. Он хотел поставить рядом с «Завоеванной Иудеей» Веспасиана и Тита свою «Завоеванную Германию». Однако на германском фронте не было ни решающих сражений, ни больших трофеев, как во время иудейской войны. Результаты германской пограничной политики Домициана к тому же были слишком непривычны, чтобы найти общее признание и вызвать радость. Однако массированная пропаганда принцепса выбрала восторженные акценты, которые только частично соответствовали новым формам самовыражения этого принципата. Не случайно, что именно здесь находятся отправные точки для критики сенатской оппозиции, как это известно из Тацита.

Если инициативы пограничной политики Домициана осуществлялись на римской территории, то на Нижнем Дунае — на территории противников Рима. В этом регионе, особенно в Карпатах, цивилизация даков до рождества Христова перешагнула ступень раздробленного аграрного и менового хозяйства. Правда, еще преобладали земледелие и интенсивное скотоводство, но кроме этого, существовало высокоразвитое художественное ремесло. При археологических раскопках находят расписную керамику, чеканку, изделия из золота и серебра. Большое количество монет, найденных при раскопках, и принятие сначала греческой, а потом латинской письменности, свидетельствуют о тесных торговых контактах с соседними районами греко-римского мира.

Общественная структура характеризовалась различиями между знатью, которая носила своеобразную дакскую войлочную шапку, и простым народом, для которого были типичными длинные волосы. Соответственно различался и способ расселения: встречались маленькие деревни, укрепленные барские резиденции и несколько похожих на города больших поселений. Уже давно в горах Орастии в центре Карпат возник центр концентрации власти. Однако остается спорным, как велика была интенсивность государственной организации на территории современной Румынии. Тем не менее, еще во времена Цезаря Буребиста сосредоточил в своих руках большую власть, которая римлянам показалась настолько опасной, что они делали неоднократные попытки разгромить это царство. Такие планы вполне понятны, потому что влияние Буребисты распространилось на греческие и фракийские племена из соседних районов и, казалось, там образуется большое дако-фракийское царство.

Хотя после смерти Буребисты эта сфера влияния так же быстро распалась, как и возникла, первые десятилетия после рождества Христова на Нижнем Дунае стабильных отношений не было. Правда, очень долго речь не шла о какой-то единой дакской политике, однако не прекращались набеги дако-гетских племен на район южнее Дуная, не прекращались также массированные римские контрудары. Когда вокруг дакской резиденции Сармицегетуза Гардиштея выросла система оборонительных сооружений (судя по данным археологических раскопок, эта резиденция была также и религиозным центром даков), римляне решили предпринять политические и военные меры предосторожности. В 20 г. н. э., чтобы разгрузить восточный фланг Паннонии, язиги были переселены в район между Дунаем и Тиссой. Последовали и другие большие акции по переселению «задунайцев», кроме того, была создана охрана римской границы, которая теперь находилась за предмостными укреплениями севернее Дуная. Веспасиан усилил римскую армию в Мезии и сформировал специальный дунайский флот.

Причины, побудившие Домициана к началу тяжелых сражений, неясны. Во всяком случае, зимой 85—86 гг. н. э. на Мезию совершенно неожиданно напали крупные дакские группировки, разграбили ее и подожгли. В сражении погиб наместник Оппий Сабин. Домициан посчитал положение настолько критическим, что сам отправился в район кризиса во главе новых военных соединений и провел весь 86 г. н. э. в подавлении особенно упорных дакских группировок и в подготовке римского контрнаступления.

Так как ввиду римских приготовлений можно было предположить эскалацию военных действий, с дакийской стороны старый царь Диупаней уступил место своему племяннику Декебалу. Таким образом, там теперь командовал высококвалифицированный как в военном, так и в политическом смысле, молодой человек, который так же, как и Домициан, жаждал успеха, личность, о которой Кассий Дион сообщает, что он умел использовать победу и извлекать выгоду из поражения и был для римлян достойным противником. С римской стороны командование операциями принял префект преторианской гвардии Корнелий Фуск. После того, как даки после кровопролитных боев были отброшены за Дунай, Домициан решил, что их сопротивление сломлено. В 86 г. н. э. он отпраздновал первый триумф над даками, отклонил предложение Декебала о мире и приказал Фуску начать контрнаступление.

В 87 г. н. э. Фуск построил понтонный мост через Дунай и продвинул свои соединения вдоль Алуты (Олт) на север. Однако на горном перевале Ротен-Турм был наголову разбит. Сам он нашел смерть в этом сражении, а лагерь, вооружение, штандарты и многочисленные пленные попали в руки Декебала. Молодой царь блестяще себя проявил, а римляне потерпели сокрушительное поражение. Однако в 88 г. н. э. командование задействованных против даков войск принял Теттий Юлиан, опытный и осторожный легат. Он решил начать наступление от Баната, и даки не смогли его остановить даже в ущелье Тапы у Железных ворот. Декебал опасался за свою столицу, но римские потери были столь велики, что Теттий Юлиан отказался от продолжения наступления.

Год спустя место военных действий изменилось. Так как квады и маркоманны во время похода против даков не выполнили своих обязательств и даже угрожали открытым флангам римского войска, Домициан решил перед дальнейшими акциями против Декебала сначала нейтрализовать этого противника. Однако штрафная акция потерпела неудачу, маркоманны обратили римлян в бегство. У Домициана не было теперь другого выхода, кроме как заключить компромиссный мир с Декебалом. В обмен на предоставление финансовой поддержки и технической помощи специалистов он получил назад пленных и оружие, которое было утеряно Фуском. Кроме того, Декебал обеспечил римлянам право прохода из их провинции Верхняя Мезия в области маркоманнов и пообещал не трогать римские предмостные укрепления в Банате и Олтении.

Домициан это фактическое закрепление status quo в конце 89 г. н. э. отпраздновал, как триумф над даками и организовал по этому поводу игры и состязания. Полностью признавая общее тяжелое положение на Дунае, нельзя не отметить и здесь противоречие между действительностью и стилизацией. Когда Домициан в процессе переговоров о мире с дакскими аристократами надел на голову их предводителя диадему, в далеком Риме могли продумать, что Декебал стал зависимым клиентельным царем империи. Фактически же он получил драгоценное время и драгоценное средство для укрепления своей власти. В остальном даже после этого на Дунае не наступило окончательное спокойствие. В 92 г. н. э. маркоманны, квады и язиги полностью уничтожили XXI легион. И на этот раз Домициан смог только отбросить захватчиков и снова восстановить оборону границы.

В отличие от положения в Британии и Германии, где меры Домициана были постоянными и определяли римскую политику в последующие десятилетия, очаги кризиса на Дунае он затушить не смог. Вероятно, у Домициана никогда не было планов разбить дакское царство Декебала, вероятно, речь шла скорее о стабилизации обороны границы и о том, чтобы помешать дакам, маркоманнам, квадам и язигам объединиться против Рима. Конечно, в неудачах римских полководцев на Дунае был виноват и сам принцепс, так как он лично присутствовал на театре боевых действий. Заключенный с Декебалом компромисс не изменил того обстоятельства, что Домициан оказался «неудачливым принцепсом». Действительность не соответствовала пафосу его триумфов и празднеств по поводу военных и политических успехов, хотя пограничная политика Домициана по своей сути была реалистичной.

Понимание Домицианом принципата определило своеобразное и противоречивое внутреннее развитие империи при этом принцепсе. После смерти Тита для младшего Флавия закончилось время враждебности, обид и неудовлетворенности. В вопросе оформления и обеспечения своего положения у него не оставалось другого выбора, кроме как принять позицию отца и брата. Это привело к постоянному возобновлению консульства и трибунской власти, то есть к накоплению власти и титулов, что часто вызывало критику. Однако это явление кажется относительным, если его связать с практикой Флавиев: Веспасиан был консулом девять раз, Тит — восемь, а Домициан — шестнадцать. Веспасиан и Тит обладали трибунской властью на одиннадцать лет, Домициан на шестнадцать. Веспасиана провозглашали императором двадцать раз, Тита — шестнадцать, Домициана — двадцать два.

Так же было и с должностью цензора. Для сената явилось особенно вызывающим, что Домициан с 85 г. н. э. взял на себя обязанность цензора пожизненно и считал это столь важным, что включил в свои титулы «пожизненный цензор». Здесь тоже нужно вспомнить о цензуре Веспасиана и Тита в 73—74 гг. н. э., а также о том, что предшественники Домициана были удостоены звания цензора после определенного срока исполнения обязанностей. Еще Веспасиан использовал должность цензора для чистки и пополнения сената.

Объединение цензуры и принципата было направлено не только против сената. Домициану было необходимо обновить старомодные обычаи и нормы и устранить разнообразные признаки упадка. Он последовательно применял закон Сканциния о совращении малолетних, запретил кастрацию, понизил цену на евнухов, карал весталок за нарушение обета целомудрия архаическим наказанием — закапыванием живьем, наблюдал за формированием сословий и контролировал деятельность магистратов и управленческих чиновников.

Домициан взял на себя не только кодифицированные законом о власти Веспасиана полномочия, но и с логической последовательностью осуществил их в открытой автократической манере и ввел новые формы церемониала и презентации. Принцепса постоянно сопровождали 24 ликтора, он входил в сенат в триумфальных одеждах и в отличие от стиля Веспасиана его персона была неприступной. На организованных им играх в честь Юпитера Капитолийского он был в пурпурной тоге греческого покроя, на голове золотая корона с изображениями Юпитера, Юноны и Минервы. Его окружали жрецы Юпитера и флавиевская коллегия жрецов, одетых так же, как и он, но на их коронах было только изображение принцепса.

В том же духе планомерного возвеличивания принцепса были выдержаны многочисленные золотые статуи правителя на Капитолии, триумфальные арки, которыми Домициан украсил весь город, и переименование в его честь месяцев сентябрь и октябрь в германик и домициан. Не в последнюю очередь его возвышению способствовала придворная поэзия, превосходящая по пафосу самого Овидия. Так, например, Стаций чествовал приглашение к столу принцепса, где священной была не только персона принцепса, но и сама еда. Особенно четкая формулировка находится у Ювенала в его эпиграмме, где он прославляет Домициана, как отца всего земного шара и приветствует его законы о нравах.

Ключевым понятием для определения правления Домициана является форма обращения «господин и бог», которое, правда, не было включено в перечисление его титулов. Эта формулировка впервые была принята среди рабов и вольноотпущенников семьи Цезаря. Принадлежащие к кругу этих лиц прокураторы употребляли ее сначала в управленческом аппарате, а потом она распространилась повсюду. При общей оценке этой формулировки нужно исходить из того, что она, как считают лучшие знатоки античности, обозначала не «обожествление, а богоподобное возвышение принцепса» (Тегер Фр. «Харизма». Штутгардт, 1960).

Домициан в отличие от Калигулы никогда не считал себя богом и не требовал божественного поклонения. Однако после своего спасения на Капитолии Юпитером-Хранителем он считал себя под покровительством богов. Минерва была самой почитаемой Домицианом богиней и покровительницей его принципата. Минерва, которая была представлена в основных типах монет с копьем или без него, являлась не только богиней ремесленников, художников, поэтов, учителей и врачей, но и древней покровительницей Рима. Она вместе с Юпитером и Юноной входила в капитолийскую триаду; еще Цицерон называл ее хранительницей города. Теперь ее культ снова необычайно возродился. Домициан не только воздвиг ей храм на своем форуме, но и на своей конной статуе был изображен рядом с Минервой.

Другой предпосылкой для религиозного и идеологического возвышения принцепса Домициана были акты аврального братства. Из них следует, что их обеты за принцепса, государство и народ с 87 г. н. э. содержали всемирный компонент. 22 января 87 г. н. э. было запротоколировано религиозно обоснованное убеждение, что на сохранности принцепса Домициана зиждется благополучие всего человечества. Этим самым вновь возродилась программа Гальбы о благополучии рода человеческого. 3 января 91 г. н. э. в авральных актах была зафиксирована концепция общественного благополучия римского народа Августа и этим установлена и углублена непосредственная связь между принцепсом и благополучием государства. Традиционные формы были таким образом наполнены новым содержанием и акцентами и постоянно связывались с Домицианом.

Новейшие исследования связывают стиль этой автократии, претензий на абсолютную власть и элементы почитания с традиционными формами эллинистических монархий и часто проводят параллель между Калигулой, Нероном и Домицианом. При этом бесспорно, что, с одной стороны, действительно налицо заимствование эллинистических элементов, однако в главном отсутствует всякая преемственность между этими тремя принцепсами. Прежде всего у Домициана нет никакого разрыва с флавиевской и римской традицией. Для него, как для Веспасиана и Тита, основополагающим было полное использование всей власти и компетенции пршщепса. Они заключались в претензии на пожизненные полномочия цензора, которых не имел даже Август. Этот римский компонент власти имел приоритет, и если искать специфический пункт идеи Домициана о принципате, то он находится здесь, в этих всеобъемлющих полномочиях, а не в формах обращения и особенностях внешних проявлений.

Официальная римская чеканка монет подтверждает первоочередность этих типично римских элементов и традиций. Наряду с уже упомянутым комплексом Минервы на монетах из благородных металлов прежде всего изображался Юпитер-Спаситель, а на медных преобладали традиционные римские и флавиевские боги и абстракции: Фортуна, Марс, Виктория, Мир, Добродетель. В обоих видах монет прославляется также добродетель принцепса и его сооружения. Целый цикл монет прославляет победы над германцами, построенные и восстановленные храмы и в особо дорогой серии — секулярные игры 88 г. н. э. Кроме того, на монетах появились дамы дома принцепса, Домиция, супруга Домициана и Юлия, дочь Тита, а также рано умерший сын принцепса, играющий со звездами.

Для понимания форм правления Домициана было бы ошибочно отделять его от Веспасиана и Тита и вместо этого тесно связывать их с эллинистическими явлениями. Абсолютные претензии на власть заявил еще Веспасиан. Правление его сына отмечено событиями 69—70 гг. н.э., когда он вел себя неуверенно, не имея никакого опыта. Бескомпромиссное употребление власти, его жесткий курс должны были скрыть эту неуверенность и выглядели крайне вызывающе со стороны молодого человека, не отличавшегося сначала никакими достижениями. Домициан не был принцепсом, который вызывал симпатии, он не обладал свойством привлекать людей и часто был непроницаем. Тем не менее он был одним из самых деятельных принцепсов и правителем, который во многих областях проводил реалистическую политику.

Светоний, которого нельзя заподозрить в симпатии к Домициану, так описал основную направленность его администрации: «Столичных магистратов и провинциальных наместников он держал в узде так крепко, что никогда они не были честнее и справедливее; а между тем после его смерти многие из них на наших глазах пошли под суд за всевозможные преступления» (Светоний. «Жизнь двенадцати Цезарей». М., 1964, с. 213). Целый ряд литературных и эпиграфических источников свидетельствует о высоком качестве этого правления империей и об особой активности принцепса в этой области, вызывавшей немало конфликтов с представителями ведущих слоев в Риме и в провинциях из-за осуществления контрольных функций и решительных мер против злоупотреблений.

В то время, как автор «Сибиллинских пророчеств», эллинизированный еврей, изображает Домициана, как благодетеля провинции вообще, и восточных в частности, сохранившееся письмо Домициана к сирийскому прокуратору подтверждает, как последовательно принцепс боролся со служебными злоупотреблениями римских чиновников, которые проводили самовольные реквизиции и оказывали услуги. Против Цецилия Классика, проконсула провинции Бетика, обогатившегося за счет провинциалов, были приняты решительные меры, как и против афинского мультимиллионера Клавдия Гиппарха, предка знаменитого Ирода Аттика, который повел себя, как тиран.

Следствием этой систематической контрольной деятельности Домициана была высокая эффективность органов управления даже в кризисных регионах. Это доказывает, например, надпись в честь Домициана в Антиохии Луция Антистия Рустика, который при нехватке зерна с помощью разумных мер сделал так, что жители колонии смогли купить зерно по умеренной цене и предотвратил спекуляцию и взвинчивание цен во время этого тяжелого положения. Эдикт Домициана нацелен на то же, хотя и в гораздо больших размерах и представляет одно из немногих вмешательств принцепса в сферу сельскохозяйственного производства: «Однажды по редкому изобилию вина при недороде хлеба он (Домициан) заключил, что из-за усиленной заботы о виноградниках остаются заброшенными пашни, и издал эдикт, чтобы в Италии виноградные посадки более не расшир

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности