Октавиан - правитель Италии. Война с Секстом Помпеем

После разгрома республиканцев при Филиппах власть в Римской державе оказалась в руках триумвиров. Впрочем, фактическое господство досталось победителям — Октавиану и Антонию; последний отправлялся на Восток, а Лепид оказался оттесненным на второй план. Его провинции поделили между собой победители при Филиппах; его самого обвиняли в том, что он будто бы установил предательские связи с Секстом Помпеем, и Октавиан должен был провести специальное расследование по этому поводу. Если бы обвинение оказалось ложным, то Лепиду могла быть выделена одна из провинций. Позже выяснилось, что обвинения были вздорными. При дележе добычи в целом Антонию достался Восток, а Октавиану — Запад, причем Октавиан получил Испанию и Нумидию, а Антоний из западных провинций — Галлию и Африку. Цисальпинская Галлия должна была оставаться самостоятельной провинцией. Центром владений Октавиана была Италия, — позиция, давшая впоследствии ему немалые преимущества. Спустя некоторое время Антоний передал Африку Октавиану, а Октавиан — Лепиду.

Разболевшийся Октавиан, прибыв в Италию, столкнулся с серьезными трудностями и волнениями. В Риме распространялись слухи о его смерти; одни встречали это известие с радостью, другие — с тревогой, ожидая всяких бедствий. Октавиан обратился к сенату с письмом, в котором призывал сенаторов к спокойствию и обещал управлять кротко и человеколюбиво по отцовскому (Цезаря) примеру. Но такие обещания было легче дать, чем выполнить. Октавиан был вынужден проводить в жизнь мероприятия, которые не могли прибавить ему популярности, и первое из них, конечно, — наделение ветеранов землей. Всего землю должны были получить около 170 тыс. человек из территорий, принадлежавших 18 богатейшим и крупнейшим городам Италии, таким как Капуя, Регий, Вибон, Венусия, Беневент, Нуцерия, Аримин, Гиппоний. Впоследствии Регий и Вибон, чья помощь была необходима в борьбе с Секстом Помпеем, были изъяты из этого списка. Землю ветераны получали со скотом, рабами, инвентарем; они захватывали лучшие участки и зачастую больше, чем им полагалось. Ветераны добивались получения имуществ в ранее намеченных богатых городах, не затронутых войной; города требовали распределения ветеранских колоний по всей Италии, чтобы ветеранам давали наделы в других городах и получатели заплатили за полученные участки. В результате ситуация в Италии резко обострилась; по всей стране появились толпы обездоленных, которых прогоняли с их полей, лишали отеческого очага и крова.

В Италии то там, то здесь вспыхивали солдатские бунты и мятежи населения, беспощадно подавлявшиеся; Рим был переполнен изгнанниками; на Форуме и в храмах при скоплении народа они жаловались на свою горькую судьбу: не совершив никакого преступления они, италики, изгоняются из страны и от родных очагов, как в завоеванной стране. Известное представление о настроениях этих людей дает поэма «Проклятия»; автор проклинает все окрест, чает гибель мироздания и уничтожения в огне шеста, которым отмеряют наделы, — весьма прозрачный намек на Октавиана. Эти речи выслушивались сочувственно: в Риме были уверены, что колонии ветеранов создаются для того, чтобы республика никогда больше не могла возродиться, а власть предержащие могли бы опираться на готовых на все солдат. Ссылки Октавиана на государственную необходимость не достигали своей цели, как и его попытки уговорить ветеранов, тем более что последним раздавались все новые и новые земли и имущество. Солдатская вольница затрагивала и самого Октавиана. Однажды, рассказывает Аппиан, Октавиан прогнал в театре солдата, севшего на всадническое место, ему не принадлежавшее. Другие солдаты решили, что он арестован и, когда Октавиан выходил из театра, потребовали показать им прогнанного солдата; раздавались голоса, что он убит. Когда солдат был приведен и рассказал, как было дело, гнев собравшихся обратился на него; его обвиняли в измене общему делу. Другой случай, о котором Аппиан счел нужным рассказать, был гораздо опаснее. Однажды Октавиан должен был явиться к солдатам, созванным на Марсово поле для наделения землей. Солдаты сошлись затемно и негодовали на Октавиана, который заставляет себя ждать. За последнего заступился центурион Ноний, последовала перебранка, Ноний, забрасываемый камнями, пытался бежать, бросился в реку, но ожесточенные солдаты вытащили его и убили, а труп бросили на дорогу, по которой должен был пройти Октавиан. Вопреки настояниям приближенных Октавиан прибыл к солдатам, упрекал их за убийство, произвел раздачи и выдал награды, так что собравшиеся раскаялись и выражали свою поддержку и преданность Октавиану.

Ситуация была достаточно ясной: Октавиан создавал социальный фундамент своей власти; им должны были стать ветераны, всем Октавиану обязанные и без Октавиана могущие потерять все. Такое положение вещей серьезно беспокоило сторонников Антония и его приближенных. Поначалу жена Антония Фульвия и его брат Луций Антоний намеревались даже воротить его в Италию, но так как это оказалось невыполнимым, они добились назначения устроителей колоний из числа ветеранов Антония. Пользуясь общим недовольством италиков, Луций Антоний, имевший репутацию покровителя земледельцев, лишавшихся земли, и демократически настроенного политического деятеля, попытался даже затеять открытую борьбу с Октавианом.

Первая схватка между ними состоялась в тот момент, когда Октавиан отправил своих всадников на юг Италии, к Брутиуму, против действовавших там войск Секста Помпея. Луций Антоний представил дело так, будто всадники имели своею задачей захватить его самого и детей Марка Антония, и бежал в колонии ветеранов последнего. Луций Антоний и Октавиан начали кампанию взаимных обвинений: первый обвинял второго в измене Марку Антонию; второй заявлял о своей лояльности к Марку Антонию и о том, что это Луций Антоний хочет их поссорить и препятствует власти триумвиров. Конфликтная ситуация была, казалось, разрешена совещанием высших военачальников, состоявшимся в Теане. Они договорились, что триумвиры не должны мешать консулам управлять государством по обычаям отцов, что земли должны получить только участники битвы при Филиппах, что ветераны Антония должны на равных правах участвовать в разделе имуществ проскрибированных, что никто из триумвиров не будет набирать войска в Италии, а Октавиан должен получить два легиона от Антония и ему будет открыт путь в Испанию через Альпы. На этих условиях Луций Антоний должен был распустить свою охрану. Договор этот существенно ограничивал власть триумвиров, в конечном счете Октавиана, и немудрено, что он был выполнен только в одном пункте: войска Октавиана под командованием Сальвидиена перешли через Альпы; правда, вскоре Сальвидиен со своими легионами был отозван в Италию.

Луций Антоний и Фульвия укрылись от Октавиана в Пренесте. Летом 41 г. до н. э. Октавиан пытался побудить Марка Антония выступить в качестве посредника; он направил к последнему своих послов — Луция Кокцея Нерву, одинаково близкого к ним обоим, и Цецину — в Финикию, но их миссия не дала результатов. Упреки врагов, будто Октавиан желал войны и сам ее развязал, таким образом, были несправедливыми; да и что он мог выиграть, начиная войну в Италии, несмотря на всеобщее, в том числе и ветеранов, стремление к миру? Другие попытки примирить враждующие стороны также остались безрезультатными. Началась война. Луций Антоний сумел пробиться в Рим, и там он говорил о необходимости наказать Октавиана и Лепида за противозаконный захват власти и о сложении Марком Антонием с себя звания триумвира. Тем самым он провозглашал в перспективе восстановление республики, и это должно было привлечь к нему симпатии римлян. Однако в маневренной войне с войсками Октавиана он потерпел неудачу и отступил в Перузию (совр. Перуджа). Там его осадили сам Октавиан и войска, находившиеся под командованием его друзей и приближенных Агриппы и Сальвидиена. Октавиан окружил Перузию осадным рвом, валом и стенами. Армии Луция Антония, шедшие ему на выручку, не сумели ему помочь; самому Луцию Антонию также не удалось прорвать блокаду, и его войско заставило его просить мира. Октавиан счел необходимым не обострять отношений с Антонием. Он не только пощадил Луция Антония, но и разрешил ему отправиться к брату; впрочем, Луций удалился в Испанию. Фульвия бежала в Брундисий и оттуда в Грецию; вскоре она умерла в Сикионе. Мать Антония укрылась у Секста Помпея, а потом была отправлена в Афины. Больше всего пострадала Перузия. Она была отдана на разграбление солдатам, а члены ее совета были казнены, кроме одного — Луция Эмилия. Его Октавиан пощадил потому, что он голосовал за осуждение убийц Цезаря. В Риме ходило много разговоров о чудовищной жестокости, которую проявил Октавиан при взятии Перузии: всех, кто пытался молить о пощаде или оправдаться, он обрывал словами: «Ты должен умереть!»; он выбрал из сдавшихся триста человек, выходцев из всех сословий, и в мартовские иды у алтаря обожествленного Цезаря перебил их, подобно жертвенному скоту. Более того, его обвиняли в изощренной хитрости: он спровоцировал войну, чтобы все тайные враги и вообще все те, кто присоединились к нему скорее из страха, чем по желанию, обнаружили себя и примкнули к Антонию. Разгромив их и конфисковав их имущество, он сумел бы выдать ветеранам обещанные награды. Ливий рассказывал и о разрушении города; действительно, вскоре Перузия сгорела от пожара.

Эта победа, однако, не водворила спокойствия. Назначив Агриппу своим наместником в Италии, Октавиан в июле 40 г. до н. э. сам повел свои легионы через Альпы; воспользовавшись смертью Фуфия Калена, наместника Антония в Галлии, он захватил галльские и испанские провинции, ранее принадлежавшие Антонию. В Пренесте, а позже в Неаполе претор Тиберий Клавдий Нерон пытался развязать войну против Октавиана. Он созывал к себе прежних собственников, у которых была отнята земля, он обещал рабам свободу, но по возвращении Октавиана в Италию движение было подавлено. Сам Антоний уже весной 40 г. до н. э. двинулся из Александрии через Финикию и Малую Азию в Италию.

Против Октавиана складывалась еще одна коалиция в составе Марка Антония, Гнея Домиция Агенобарба, чей флот господствовал на Адриатическом море, и Секста Помпея. Во время осады Брундисия Антонию предлагал свои услуги и Квинт Сальвидиен Руф, один из наиболее значительных военачальников Октавиана; он обещал возвратить Антонию галльские провинции и легионы. Вся Италия снова пришла в движение. Положение Октавиана осложнялось тем, что он не мог заставить ветеранов воевать против Антония; они готовы были следовать за ним (вернее, за его другом и полководцем Агриппой), но только затем, чтобы примирить Антония и Октавиана. Центром борьбы на этот раз стал Брундисий, поддерживавший Октавиана. Флоту Антония было запрещено войти в гавань Брундисия. Антоний, вновь появившийся в Италии, осадил Брундисий; войска Октавиана в свою очередь заняли позиции против укреплений Антония. Ни та, ни другая сторона не могла добиться решительной победы: у Антония не хватало сухопутных войск, а у Октавиана — флота. К тому же и солдаты явно не хотели воевать. С обеих сторон они перебранивались, обменивались взаимными упреками, однако ни те, ни другие не доводили дела до сражения. В конце концов они заставили полководцев покончить дело миром. В качестве посредника снова выступил Луций Кокцей. По его совету Антоний потребовал от Секста Помпея не тревожить побережье Италии (тем самым союз с ним был разорван), а Домиция Агенобарба назначил своим наместником в Вифинии. По новому соглашению 40 г. до н. э. Антоний получил опять восточные провинции, Октавиан — западные, а Лепиду была оставлена Африка. И Антоний, и Октавиан могли набирать себе войска, первый для войны с парфянами, а второй для войны с Секстом Помпеем. Фульвия к тому времени умерла, и Антоний по требованию войск женился на Октавии, сестре Октавиана, также овдовевшей. Этот династический брак должен был сделать союз Антония и Октавиана нерасторжимым; опыт показывал, однако, что подобные браки в среде римской аристократии не мешали возобновлению конфликтов. Антоний выдал Октавиану Сальвидиена, и тот был осужден в Риме и казнен.

Казалось, можно было быть уверенными, что на этот раз долгожданный мир принесет с собой начало золотого века. Вергилий в своей четвертой эклоге предрекал наступление царства Сатурна и всеобщего благоденствия вместе с рождением в консульство Поллиона «отпрыска богов, происходящего из племени Юпитера». Когда чудесный младенец возмужает, настанет счастливое время. Кто тот младенец, коего ожидал Вергилий, неясно; возможно, имелась в виду эсхатологическая фигура, представления о которой сложились под влиянием восточных религий и чаяния близкого конца этого мира. Но общее устремление автора очевидно.

Заключив между собой очередное соглашение, Октавиан и Антоний вернулись в Рим. Однако вопреки ожиданиям до подлинного мира было еще далеко. Серьезную опасность по-прежнему представлял Секст Помпей и Рима от триумвиров и которому в Риме сочувствовали. Опираясь на свои островные владения (Сицилию, Сардинию и Корсику), Секст Помпей дезорганизовал морскую торговлю. Снабжение Рима хлебом было нарушено, цены на продовольствие росли. Октавиану нужны были деньги, и триумвиры установили новые налоги, в том числе налоги на рабов и наследство.

Все эти обстоятельства вызвали в Риме стихийные беспорядки; огромная яростная толпа уничтожала статуи триумвиров, срывала указы о налогах. Попытки Октавиана уговорить людей оказались тщетными; в него полетели камни. На помощь Октавиану поспешил Антоний, но и его забросали камнями. Наконец, солдатам удалось разогнать толпу; многих они убили и трупы бросили в реку Солдаты в свою очередь воспользовались беспорядками для новых грабежей и насилии.

В подобной ситуации Октавиан и Антоний не могли решиться на крайне непопулярную войну с Секстом Помпеем; они предпочли путь переговоров Октавиан и прежде делал примирительные жесты в сторону Секста Помпея и даже породнился с ним: он женился на Скрибонии, сестре того Луция Скрибония Либона, чья дочь была замужем за Секстом Помпеем. В окружении последнего не было согласия. Одни, как например его флотоводец Менодор, советовали ему продолжать начатое, тогда как другие — и в их числе мать, жена, друзья, вообще знатные римляне, укрывавшиеся у него, — настойчиво требовали мира и возможности вернуться в Рим. Со Стайем Мурком на этой почве даже произошел разрыв, и последний был убит при неясных обстоятельствах в Сиракузах. Однако в конце концов Секст Помпей уступил. Переговоры состоялись в Путеолах. Секст Помпей потребовал для начала, чтобы его вместо Лепида включили в триумвират, но это притязание было отвергнуто Октавианом и Антонием. После долгих препирательств соглашение было достигнуто на следующих условиях: Секст Помпей легально получил в управление Сицилию, Сардинию, Корсику и Ахайю; беглые рабы, находившиеся в его армии, получали свободу, а свободные — те же раздачи, которые предназначались солдатам Октавиана и Антония, изгнанники, укрывавшиеся у него, могли вернуться в Рим, кроме убийц Цезаря; сам Секст Помпей мог через друзей выполнять в Риме обязанности консула и авгура. Ему была обещана и компенсация в 17.5 млн сестерциев; однако разрешения возвратиться в Рим он не получил. В свою очередь Секст Помпей обязывался не принимать беглых рабов и высылать в Рим хлеб. Многие из возвратившихся аристократов примкнули к Антонию. Последний снова отправился на Восток.

Договор триумвиров с Секстом Помпеем очень скоро был нарушен: Антоний не торопился передать Сексту Помпею провинцию Ахайю (Пелопоннес), нуждаясь в пополнении своего флота, Секст по-прежнему принимал к себе беглых рабов, и их число даже выросло; доставка хлеба из Сицилии быстро прекратилась, и корабли Помпея препятствовали его привозу из других мест. Секст явно не выполнял условия договора, и руки у Октавиана были развязаны. Когда один из военачальников Помпея, вольноотпущенник Менодор (по другой версии — Мена), перешел на сторону Октавиана и в руки последнего передал Сардинию и Корсику, Октавиан начал войну с Помпеем. В морском сражении при Кумах Менодор (в тот момент на стороне Октавиана) одержал победу, однако при Скилле Октавиан был разбит и, покинув свой флот, бежал на берег. С прибытием помощи Октавиан предполагал дать новое сражение, но буря уничтожила большую часть его кораблей. Октавиан обратился за поддержкой к Антонию, и между Тарентом и Метапонтом весной 37 г. до н. э. состоялось их новое совещание. По условиям сговора триумвиры продлили свои чрезвычайные полномочия, истекшие 1 января 37 г. до н. э., еще на 5 лет. Октавиан получил от Антония 120 кораблей для войны с Секстом Помпеем, а Антоний от Октавиана — 20 тыс. солдат для войны с Парфией. Секст Помпей был объявлен врагом отечества, а договор с ним, заключенный в Путеолах, был отменен.

Готовясь к новому туру войны с Секстом Помпеем, Октавиан развернул активную деятельность. Правда, Менодор снова переметнулся к Сексту Помпею (позже он опять перебежал к Октавиану), однако эта потеря была компенсирована тем, что друг Октавиана, Марк Випсаний Агриппа, был отозван из Галлии, наместником которой он был (он там еще раз покорил Аквитанию и, переправившись через Рейн, вторгся в Германию); теперь он устроил возле Кум новый порт и там организовал строительство флота. Гребцами на кораблях должны были стать рабы Октавиана и его друзей, а также некоторых сенаторов. Октавиан заставлял сенаторов, всадников и других состоятельных людей «добровольно» жертвовать на военные нужды значительные средства. Естественно, это вызвало недовольство. В Риме циркулировали стихи, в которых Октавиан зло осмеивался в связи с его поражениями на море и в связи с его новыми подготовительными мероприятиями. В Этрурии начались волнения, однако они не смогли повлиять на ход и исход событий. Вообще война эта была в Риме крайне непопулярной. Рассказывали, что Габиен, один из ветеранов Цезаря, смертельно раненым попал в плен к неприятелю; очнувшись на мгновение, он сказал: это боги отпустили его передать Помпею, что его дело правое и он победит. Среди подготовительных мер было и переселение жителей Липарских островов, которым Агриппа не доверял, в Кампанию, в окрестности Неаполя.

В июле 36 г. до н. э. флот Октавиана направился к Сицилии. Снова буря разбила значительную часть кораблей; снова в Риме происходили подавлявшиеся солдатами волнения и бунты плебса, недовольного дороговизной и сокращением раздач. Но корабли были отстроены заново, а рабам, находившимся на них, предоставлено римское гражданство. Во второй половине 36 г. до н. э. война вступила в завершающую фазу. В битве при Милах Агриппа заставил Секста Помпея отступить. Однако попытка Октавиана высадить десант в Тавромении оказалась неудачной. Поражение было очень серьезным; сам Октавиан едва не попал в плен; растерянный и паникующий, он просил своего друга Прокулея его убить, но в конце концов ему удалось скрыться в Италию. 3 сентября 36 г. до н. э. в битве при Навлохе Секст Помпей был разгромлен и покинул Сицилию. Вскоре он погиб на Востоке.

Биограф рассказывает любопытные подробности, касающиеся Октавиана. Перед битвой при Милах его одолел сон, и друзьям пришлось его будить, Антоний издевательски писал, что Октавиан даже глаз не смел поднять на готовые к бою суда; он валялся, как бревно, глядя в небо, и вышел к войскам только тогда, когда Марк Агриппа уже одержал победу.

В войне с Секстом Помпеем участвовал и Лепид; после победы он вознамерился захватить Сицилию, а в перспективе лишить Октавиана власти. Однако последний сумел переиграть своего соперника: ему удалось уговорить солдат и Лепида, и Секста Помпея перейти на свою сторону. Октавиан сохранил Лепиду жизнь как великому понтифику; до 12 г. до н. э. Лепид жил в Риме в качестве частного лица. Иной была судьба воинов Секста Помпея. Октавиан вероломно преступил свои обещания. Поначалу они были размещены в различных областях; затем по приказу, который военачальники вскрыли в один и тот же день, все беглые рабы были отправлены в Италию и Рим и там возвращены своим прежним хозяевам. Всего их было 30 тыс. человек.

Солдаты Октавиана волновались; они требовали наград (чрезмерных — говорит Дион Кассий), угрожали и в конце концов стали добиваться отставки. Они рассчитывали, что на это Октавиан не пойдет. Однако Октавиан согласился: отставку получили участники сражений при Мутине, а затем и те, кто прослужил в армии десять лет. При этом Октавиан заявил, что никого из них он больше на службу не возьмет. Помимо ветеранов Мутинской войны «достойнейшим» были обещаны не только деньги, но и земли; всем солдатам было выдано по 500 драхм. Участникам морской победы Октавиан приказал раздать венки; военный трибун Офиллий, требовавший земли и денег, видимо один из организаторов бунта, бесследно исчез.

Особенно щедро был награжден за свои победы Агриппа — золотым венком из весел и огромными земельными владениями в Сицилии.

Римляне-аристократы, остававшиеся до конца с Помпеем, были в большинстве своем убиты; такая же судьба постигла и многих друзей Лепида.

Возвратившись в Рим, Октавиан созвал за городской чертой сходку граждан, на которой заявил, что им прекращена гражданская война; с аналогичной речью Октавиан выступил и перед сенатом. Следствием этого заявления была серия важнейших политических мер: сложение недоимок по налогам и откупам, сожжение непрочитанными документов, относящихся ко времени Гражданских войн, что означало прекращение проскрипций. В Риме обратили внимание и на чрезвычайную умеренность Октавиана: он отказался от ряда почестей, которые были для него предназначены, и — что было особенно существенно — отверг при жизни Лепида должность великого понтифика. Подобно своему приемному отцу, Октавиан получил пожизненную трибунскую власть; он обещал, когда Антоний возвратится с Востока, восстановить прежний государственный строй. Энергичные меры Октавиан принимал и для искоренения разбоя и наведения порядка в Италии. По-видимому, в этих поступках, мерах и обещаниях можно видеть первые ростки той системы, которую позднейшие историки назовут принципатом.

Очевидно, объявленная Октавианом политика находила благоприятный отклик в Италии, истомленной войнами, насилиями, грабежами и конфискациями. Не случайно Вергилий в «Георгиках» прославляет Октавиана как защитника и покровителя италиков и призывает ему на помощь италийских богов. Конечно, Вергилий выступает в роли официозного поэта; он и начал писать «Георгики» в 37 г. до н. э. по наущению Мецената — друга Октавиана, покровителя литературы и литераторов. И все же поэма Вергилия звучит слишком искренне, чтобы счесть ее только продуктом такого рода творчества. Да и обращался он к аудитории, у которой его речи должны были вызвать благоприятный отклик.

Популярность Октавиана еще больше возросла благодаря его иллирийским походам. Первоначально он планировал поход в Британию, но затем ограничился более близкой и, главное, более понятной народу целью: иллирийцы были старыми врагами, опустошавшими италийские берега, промышлявшими пиратством. Еще в 48 и 44 гг. до н. э. иллирийцы нанесли Риму серьезные поражения. В 35 — 33 гг. до н. э. вместе с Агриппой Октавиан одержал несколько побед над иллирийцами, сражаясь в ряду легионеров, и получил рану — камнем в колено.

В 33 г. до н. э. Агриппа (а за ним, несомненно, стоял Октавиан) занял должность эдила. Это также был акт большого общественного звучания. Эдильство в системе римских магистратур было одной из должностей, которыми начиналась карьера государственного деятеля. Ее же получали относительно молодые люди; теперь же ее занял человек, находившийся у вершины пирамиды; за его плечами были и блестящие победы, и должность претора (следом за нею шла должность консула), и — самое главное — дружба с Октавианом. Но и Агриппа, и Октавиан знали, что делали. Агриппа восстанавливал на свои средства общественные здания, ремонтировал улицы, очищал клоаки, устроил блестящие и дорогостоящие игры. В его эдильство бесплатно раздавали соль и масло, были открыты общественные бани, которые можно было посещать бесплатно, в театрах разбрасывались тессеры — своеобразные жетоны, по которым можно было получить деньги, одежду, продукты и т. п. Демонстрируя свою староримскую добропорядочность, Агриппа изгнал из Рима магов и астрологов. Наконец, было запрещено привлекать к суду по обвинению в пиратстве, т. е. в сочувствии и помощи Сексту Помпею: это был жест в сторону сената.

Могли ли такие действия вычеркнуть из памяти ужасы проскрипций и конфискаций? Едва ли. Но они свидетельствовали об умиротворении, о возрождении былой мощи, былого величия, былого благоденствия Рима...

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности