Первая мировая война (май - октябрь 1915). Русский театр

Общее положение и планы сторон

К концу апреля, на рубеже весеннего и летнего периодов кампании 1915 г., ярко определилась разница стратегического положения сторон. Центральная коалиция твердо решила к указанному моменту ограничиться обороной на Западе и, избрав Восточный театр главным, продуманно вела подготовку мощного удара в Галиции. Англо-французы наметили использование сложившейся на их фронте обстановки для развития своей материальной мощи, а пока что — операцию на второстепенном театре с целью вывода из строя Турции. Расчет намеренно ставился на восточного союзника, который, будучи богат людскими ресурсами, мог безболезненно для своих друзей притянуть на себя крупные силы австро-германцев. Напряженная борьба на Востоке должна была вовлечь в войну Италию и Румынию, что только усиливало выгоды стратегического положения Франции и Англии. Русское главное командование не переставало долбить Карпаты и хотя начинало постигать германский замысел, но, терзаясь между соблазном проникнуть в Венгрию и тревогой за устойчивость своего крайне растянутого фронта, не могло решиться после овладения Перемышлём отказаться от наступления и быстро предпринять перегруппировку сил для предотвращения прорыва своего фронта.

Для германского главного командования стало ясно, что австро-венгерские силы сами по себе быстро теряют боевую упругость. Они уже не в состоянии были предпринять крупную операцию даже при значительной прослойке Австрийского фронта германскими войсками. Последние были вкраплены на протяжении всего фронта, подпирая наподобие корсетных прутьев, как говорили немцы, дряблое тело австрийской армии. У р. Нида, между pp. Пилица и Верхняя Висла, 1-ю австрийскую армию поддерживала германская группа Войрша. Между Верхней Вислой и подножием Карпат в районе Мысленицы, в воротах в Силезию, в расположение 4-й австрийской армии вдвинута была германская дивизия Бессера. В Бескидах колеблющийся фронт 3-й австрийской армии подкреплялся сильным германским корпусом (вернее — армией) Марвица. Через лесистые Карпаты восточнее Мункача продвигалась германская Южная армия Линзингена. В Буковине германская кавалерия Маршаля противодействовала крупной конной массе русской 9-й армии. Но такие частные подпорки мало способствовали устойчивости Австрийского фронта.

Помимо этой главной опасности, германское главное командование серьезно оценивало и другие тревожные признаки общего положения для центральной коалиции.

В Турции англо-французы усиливали свои атаки против Дарданелл. На Месопотамском фронте англичане завоевывали плацдарм против Багдада. Италия была накануне открытого выступления на стороне Антанты. Румыния и Болгария продолжали пока колебаться — на чью сторону стать, и их сомнениям мог положить конец только яркий боевой успех германского оружия.

В поисках за сокрушительным ударом по Русскому фронту германцы не хотели следовать советам Конрада, который стремился выудить побольше германских корпусов, но сохранить за собой руководство ими на Австрийском фронте. Он просил о присылке еще 4 германских дивизий. Германское главное командование склонялось к мысли производства прорыва Русского фронта тараном, образованным из массы германских сил под самостоятельным руководством германского генерала. Выбор мог пасть только на два участка: между Пилицей и Верхней Вислой или между Верхней Вислой и подножием Карпатского хребта. Фалькенгайн остановился на последнем. Этот район допускал наиболее плотное сосредоточение ударной группы и был лучше обеспечен от охватов флангов. Естественные преграды при дальнейшем развитии прорыва в Западной Галиции — pp. Вислока, Вислок и Сан — были значительно менее трудны, чем Висла. Прорыв между Верхней Вислой и Карпатами подсказывался выступающим положением Русского фронта на линии Горлица — Тарное; удар направлялся на самый крайний исходящий его угол и делал очень опасным положение втянувшихся в Карпаты русских сил.

Германское главное командование уже к началу апреля окончательно остановилось на решении произвести прорыв Русского фронта между Верхней Вислой и Карпатским хребтом, и были приняты самые тщательные меры к сохранению тайны. Только 13 апреля, когда германские войска были уже готовы к посадке на станциях и поезда со снарядами двинуты в Галицию, Фалькенгайн из Мезьера впервые телеграфировал Конраду об общем плане операции. Конрад в тот же день ответил о своем полном согласии и на следующий день прибыл в Берлин для личных переговоров с Фалькенгайном.

Горлицкий прорыв

Русский Юго-западный фронт занимал растянутое дугой положение от р. Пилица на левом берегу Вислы, далее вверх по р. Дунаец и по ее притоку р. Бяла до Грибова, по Восточным Карпатам, по Лесистым Карпатам; южнее Тысменицы фронт пересекал р. Днестр и шел вниз по правому берегу реки, упираясь у г. Черновицы в румынскую границу. Правый фланг Юго-западного фронта составляла 4-я армия Эверта на левом берегу Вислы. К ней с юга примыкала 3-я армия Радко-Дмитриева — от впадения р. Дунаец в Вислу до Лупковского перевала через Восточные Карпаты. Левее до Ужокского перевала через Лесистые Карпаты включительно была расположена 8-я армия Брусилова. Левое крыло Юго-западного фронта составляла 9-я армия Лечицкого и только что сформированная взамен осадной армии Перемышля небольшая, из 2 корпусов, 11-я армия Щербачева, включенная между 8-й и 9-й армиями на важном оперативном направлении Мункач — Стрый.

Анализ приведенного расположения Юго-западного фронта, в связи с упомянутыми раньше выдержками из директив ген. Иванова, указывает, что накануне Горлицкого прорыва русское главное командование потеряло уже уверенность в скором завершении Карпатской операции, но не хотело отказываться от нее для перегруппировки своих сил ввиду готовившегося удара германцев. От Ставки не могла, конечно, укрыться его опасность для растянутого на 600 км Русского фронта в Галиции, но все меры противодействия ограничивались переброской в резерв фронта к Хырову одного III кавказского корпуса, причем выбор места его расположения диктовался желанием продолжать Карпатскую операцию, которую Иванов, как он доносил в Ставку, собирался возобновить «в конце апреля». В сущности, ни верховный главнокомандующий, ни главнокомандующий Юго-западным фронтом не реагировали на поступавшие к ним из разных источников сведения о назревании германского наступления в Галиции, и только III кавказский корпус был двинут командованием фронта из Хырова на Кросно.

Полным контрастом с бездеятельностью русского главного командования вырисовывается кипучая работа Фалькенгайна по подготовке прорыва. Для операции прорыва выбраны были закаленные войска. Они были снабжены обильной артиллерией до самых крупных калибров, минометами, большим количеством снарядов. В части назначены были офицеры, хорошо усвоившие на Западном фронте наиболее важные новые приемы боя. Были приняты особые меры к сохранению тайны подготовки. Германские войска везлись в Галицию кружным путем. Никто не знал о своей задаче до подхода к станции высадки. На почте был установлен самый строгий контроль. Предпринят был ряд демонстративных операций для отвлечения внимания от направления главного удара. Фалькенгайн просил Конрада о том, чтобы его правительство пошло навстречу желаниям Италии и побудило ее, таким образом, к соблюдению нейтралитета, по крайней мере пока удар не будет произведен. Далее германская атака на западе у Ипра, о которой сказано выше, с применением впервые газов, была одной из демонстраций для сокрытия Галицийского прорыва. Гинденбургом была проведена подобная же операция в Риго-Шавельском районе, куда был двинут корпус, подпиравший германский кавалерийский рейд в районе Курляндии. Немецкие разъезды дошли до р. Аа; при поддержке флота была занята Либава, которую начальник порта сдал вопреки требованию генерала Алексеева.

Для прорыва была назначена 11-я германская армия под командованием генерала Макензена и при начальнике штаба полковнике Сект. Армия — из 5 корпусов, всего в составе 8 германских, 2 австро-венгерских пех. дивизий и 1 австрийской кав. дивизии. Вместе с этой армией в прорыве приняла участие 4-я австрийская армия эрцгерцога Иосифа-Фердинанда, в составе 5 австрийских пех., 1 австрийской кав. и 1 германской пех. дивизий. Эта армия также была подчинена Макензену. В составе 11-й армии находились лучшие германские войска, стяжавшие себе известность на Западном фронте, а именно: Гвардейский корпус, X армейский, XLI резервный и Сводный корпуса; последний имел 11-ю баварскую и 119-ю пех. дивизии. Из австрийских войск в состав 11-й армии был включен 6-й корпус из 2 дивизий. Ближайшей целью Макензену было поставлено — прорывать Русский фронт на участке Горлица — Громник, сбить русских на всем фронте их 3-й армии от устья р. Дунаец до Лупковского перевала. Южному крылу 11-й армии было указано держаться главного направления на Змигрод — Дукла — Санок.

11-я германская армия в конце апреля прибыла на фронт 4-й австрийской армии, причем эта последняя стянулась влево на р. Дунаец, чтобы 11-я армия могла стать между 4-й и 3-й австрийскими армиями. 3-я австрийская армия генерала Бороевича получила задачу, наступая уступами слева, обеспечить правый фланг 11-й германской армии. Прочие армии, стоявшие правее 3-й, а именно: 2-я австрийская и Южная, должны были активными действиями приковать к себе стоявшие против них русские войска. Армия Макензена была снабжена мощной артиллерией в составе 143 батарей с 624 орудиями; из них 40 тяжелых батарей с 168 орудиями, в том числе 106 гаубиц калибром 15 см, 16 гаубиц — 21 см, 12 гаубиц — 30,5 см. Сверх того, в ее распоряжении было 70 минометов. Непосредственно в прорыве приняло участие 10 пех. и 2 кав. дивизии, всего 5 корпусов, из которых 1 был поставлен во второй линии в качестве резерва. Ближайшей задачей им было поставлено прорвать русские позиции на участке Ропица-Русская — Горлица — Сташкувка — Ржепенник и повести наступление на участок Змигрод — Колачице.

С русской стороны прорыв охватил оборонительную полосу X армейского и левого фланга XI армейского корпуса, — всего 4 пех. дивизии. В армейском резерве 3-й русской армии стояла 63-я пех. дивизия в районе г. Ясло, где находился штаб армии. Бригада 81-й пех. дивизии была расположена в г. Змигроде. Две кав. дивизии в г. Кросно и 2 казачьи дивизии находились в тылу на отдыхе: 3-я Донская — в г. Дембовец и 3-я кавказская казачья — в г. Ржешув.

Русские позиции состояли из главной оборонительной линии, расположенной на склонах высот, обращенных в сторону противника, и двух тыловых линий на расстоянии 2-5 км одна от другой. Эти оборонительные линии представляли окопы полного стрелкового профиля, но с весьма малым количеством блиндированных сооружений; прочных бетонированных построек не было вовсе. Проволокой была оплетена сплошь только первая линия; перед тыловыми линиями проволочные заграждения были узки и — только на некоторых участках. Позиция страдала вообще недостатком глубины, — это были линии окопов, слабо между собой связанные закрытыми ходами сообщений и не имевшие солидных опорных пунктов. Главным же недостатком укрепления позиции было отсутствие самостоятельных тыловых позиций. Оборонительные рубежи pp. Вислока и Вислок не были укреплены. Только в районе Биеча, на расстоянии 10 км от первой оборонительной позиции, имелись окопы.

Таким образом, германский прорыв определялся шириной в 35 км и был произведен 10 дивизиями против 5 русских, если считать 63-ю дивизию, которая находилась в одном переходе от фронта прорыва. Особенно резко бросалась в глаза разница в количестве и мощности артиллерии: 143 германские батареи с 624 орудиями, из которых 40 тяжелых батарей с 160 орудиями, против 22 русских батарей с 105 орудиями. Тяжелых орудий у русских было, не считая полевых гаубиц, всего 4-42-линейные пушки и 2-6-дм. облегченные. У Макензена пехоты было вдвое больше, всей артиллерии в 6 раз больше, а тяжелой артиллерии в 40 раз больше.

Несравнимо было количество снарядов, которым располагали обе стороны: германцы имели возможность в течение нескольких часов артиллерийской подготовки выпустить до 700 выстрелов из каждого легкого и до 250 выстрелов из каждого тяжелого орудия. Кроме того, впервые были применены мощные минометы, выбрасывавшие мины, производившие потрясающее впечатление на русские войска своим грохотом разрыва и высотой земляных фонтанов. У русских приказано было беречь каждый выстрел.

Атака Макензена была начата 2 мая в 10 ч утра. Ей предшествовала артиллерийская подготовка из 600 орудий, открывших канонаду с 9 ч вечера накануне с перерывами. Непосредственная подготовка, когда все орудия развили наибольшую скорость стрельбы, началась в 6 ч утра 2 мая и продолжалась до 9 ч, всего 3 ч. В этот момент артиллерия замолкла, и начался огонь 70 минометов специально для разрушения окопов. В короткий срок русские окопы были сравнены с землей, а от проволочных заграждений остались какие-то лохмотья.

Ровно в 10 ч на всем 35-километровом пространстве начался германский штурм русских позиций. На этот день «тарану» Макензена была дана скромная задача овладеть первой линией русских окопов. Он целиком выполнил ее, отбил на своем правом фланге и в центре две контратаки, захватил 17 тыс. пленных и 8 орудий, но продвинулся в глубину расположения русских всего на 2-5 км.

На следующий день, 3 мая, «таран» наткнулся на упорное сопротивление русских, и Макензен был вынужден ввести в дело резерв (X германский корпус); но, несмотря на это, войска Макензена не смогли выполнить поставленной им на этот день задачи — овладеть третьей линией окопов — и дошли только до линии Пржегодина (искл.) — Родзеяе — Биеч (искл.) — Зурова (искл.).

Обеспечивающая правый фланг армии Макензена 3-я австрийская армия продвинулась своим левым флангом до линии Баница — Пржегодина, а правофланговый X корпус 4-й австрийской армии переправился на правый берег р. Бяла. Германцы в этот день продвинулись от 2 до 6 км.

В первые 2 дня германские атаки свелись к фронтальному вытеснению русских, и в их наступлении еще не обозначалось ничего угрожающего ни для Юго-западного фронта, ни для 3-й русской армии. Занимавшие участок прорыва русские части (42-я дивизия IX корпуса, 31, 61 и 9-я дивизии X корпуса и правый фланг 49-й дивизии XXIV корпуса) выполнили свою задачу и выиграли необходимое для командования фронта и армии время на то, чтобы разобраться в обстановке и приступить к организации контрманевра. К этому времени все корпуса 11-й германской армии уже втянулись в бой, а к русским подходил III кавказский корпус. Обстановка настоятельно требовала отвода левого фланга 3-й и правого фланга 8-й армии и образования резервов, так как дальнейшее наступление 11-й германской армии могло начать угрожать путям отхода XXIV армейского корпуса.

4 мая был критический день: он предрешал успех или неудачу операции Макензена. В этот день корпуса Макензена продолжали наступление с целью достигнуть к вечеру р. Вислока, но они опять не смогли выполнить поставленной им задачи, продвинулись в центре и на левом фланге всего на 5 — 6 км, и только на правом фланге сводному корпусу Кнейселя удалось глубоко проникнуть в расположение русских и близко подойти к г. Змигроду. Задержка левого фланга и центра 11-й германской армии была достигнута дорогой ценой: против них были брошены в разных направлениях части подошедшего III кавказского корпуса; германский Гвардейский корпус начал перегруппировку с целью выделить за свой левый фланг резервы. Ни фронт, ни 3-я армия русских не располагали резервами и главнокомандующий был вынужден согласиться на отвод 3-й армии к р. Вислока. Несмотря на угрожающее положение со стороны Сводного германского корпуса командования фронтом и армией все еще не уяснили себе обстановки, и последнее отводило левый фланг XXIV армейского корпуса на фронт Сводного германского корпуса. Время для организации контрманевра было упущено.

К вечеру 5 мая левый фланг и центр 11-й германской армии подошли к р. Вислока; Сводный германский корпус занял район Змигрод — Глойсце, а 20-я дивизия X германского корпуса захватила Ветржно, что и предрешило гибель 48-й дивизии XXIV армейского корпуса.

К утру 6 мая фронт русских тянулся от устья р. Нида через Пильзно — Ясло — Ясел — Выдряны. Положение 3-й армии было очень тяжелое. В этот день главный удар 11-й германской армии был направлен на ее центр и левый фланг (на III кавказский, XXIV и XII корпуса). Несмотря на это, Ставка и фронт требовали скорейшего перехода в наступление; отвод левого фланга армии дал возможность ген. Радко-Дмитриеву вывести в резерв XXI корпус, и, выполняя требование фронта, он бросил его во фронтальную контратаку, которая уже не могла иметь успеха, и 3-я армия начала отходить на линию Щучин — Велеполе — Лутча — Буковска. Одновременно с наступлением XXI корпуса перешла в наступление на крайнем левом фланге 9-я русская армия, но, разумеется, успех ее наступления не мог облегчить положения 3-й русской армии.

На 6-й день прорыва, 7 мая, 11-я германская армия достигла линии Фрыштат — Кросно — Риманув, а 3-я австрийская — Дукла — Яслиска. За 6 дней глубина прорыва достигла 40 км.

Самым неблагоприятным признаком создавшегося для Юго-западного фронта положения явилось полное разногласие в руководстве русскими войсками. Начальник штаба фронта генерал В. Драгомиров и командующий 3-й армией сознавали необходимость немедленного отскока назад с целью выиграть время и пространство для перегруппировки сил и сбора подкреплений в 3-ю армию. Но Иванов и верховный главнокомандующий не допускали отхода с целью выигрыша времени и пространства, и все их распоряжения по адресу Радко-Дмитриева проникнуты были мыслью не отходить, не уступать захваченной территории и немедленно ограничить германский прорыв. Эта настойчивость сверху крайне нервировала Радко-Дмитриева, человека очень впечатлительного и понимавшего свое щекотливое, как болгарина, положение. У него не оказалось гражданского мужества руководить операцией, как он понимал дело, и на этом основании он выпустил из рук управление войсками и, подчинившись Иванову, стал бессистемно бросать в бой прибывавшие подкрепления, от чего получился ряд мелких контрударов, неизменно кончившихся, как и следовало ожидать, для 3-й армии неудачей. Так, на протяжении первых же дней операции ничего не получилось от перехода в контрнаступление III кавказского и XXI, а в последующие дни V кавказского и XXIV корпусов.

В связи с безостановочно продолжавшимся отходом 3-й армии Иванов вынужден был отвести назад примыкавшие к ее флангам части 4-й и 8-й армий, и, наконец, 10 мая, спустя 9 дней жестоких боев, было решено поставить армиям Юго-западного фронта новую, уже оборонительную задачу сохранения за русскими Восточной Галиции, воспользовавшись оборонительными линиями pp. Сан и Днестр. Согласно этому решению 3-я армия 13 мая отошла на р. Сан, причем относительно Перемышля было указано не рассматривать этот пункт как крепость, а только как участок заблаговременно укрепленной позиции, обороняемой лишь постольку, поскольку она продолжает заниматься полевыми войсками. К 15 мая Юго-западный фронт занял новое расположение: 3-я армия — на р. Сан, 8-я армия — в промежутке между pp. Сан и Днестр, 4-я армия оттянула свой левый фланг к р. Висла; остальные 2 армии — 11-я и 9-я — должны были активно оборонять р. Днестр и русскую границу до Румынии.

Отход русских армий из Галиции

Не успела еще сильно ослабленная тяжелыми 2-недельными боями 3-я армия отойти на р. Сан, как 17 мая германцы переправились в районе Ярослава на правый берег р. Сан и новым прорывом начали вклиниваться в расположение этой армии. Одновременно ими была предпринята атака к югу от Перемышля, на Мосциску. В период 18 — 24 мая Макензен предпринял энергичный нажим на русские позиции на участке р. Сан, между Ярославом и Перемышлём, и окончательно утвердился на правом берегу реки, отбросив русских за р. Любачовка. Несмотря на организованный контрудар 3 корпусами между pp. Любачовка и Вишня, германцев не удалось отбросить. Крепость Перемышль оказалась в исходящем угле русского расположения и с трех сторон охватывалась германцами. 3 июня Перемышль был ими занят. На левом крыле Юго-западного фронта в это же время 11-я армия медленно, с постепенными упорными боями арьергардного характера, отходила за р. Днестр, на участок Миколаев — Галич, левее ее расположения 9-я армия своим правым флангом — на Тысменицу, а левый фланг оставался на месте у румынской границы.

С потерей рубежа Сана и Перемышля русские армии Юго-западного фронта вынуждены были при дальнейшем отходе двигаться к собственным границам по расходящимся направлениям. Оборонительной линии для задержки уже не было, а состояние войск и непрерывные германские успехи не позволяли рассчитывать на удержание восточного угла Галиции. Штаб фронта с Ивановым во главе настроен был пессимистически и выпустил окончательно из своих рук управление армиями. Конечно, он должен был быть уволен раньше Радко-Дмитриева, но царского любимца Верховный не решался отрешить, а, воспользовавшись создавшимся положением, передал сначала 4-ю армию, а затем и 3-ю армию, как тяготевшие своими коммуникациями на север, в состав Северо-западного фронта Алексееву. Перед тем Иванов сформировал особую группу войск из 5 корпусов под начальством генерала Олохова в промежутке между 3-й и 8-й армиями, в районе Любачува. Эта группа должна была обеспечивать срединное направление между этими армиями на Владимир-Волынский и быть готовой к переходу в наступление во фланг германцам, если бы они направились против 8-й армии. Неумело организованная группа Олохова не спасла положения.

В этот момент, в начале июня, Макензен приостановил свой нажим на русских, что было связано с необходимостью наладить подвоз с тыла и отчасти с объявлением 24 мая Италией войны Австро-Венгрии. Австрийцы хотели перебросить значительные свои силы на итальянскую границу, предоставив дальнейшую борьбу с русскими в Галиции германцам. У Фалькенгайна возникли колебания: Гинденбург успешно развивал операцию против Риги, на Западе французы и англичане опять пытались перейти к активным действиям, поэтому германскому главному командованию не улыбалось увязнуть на Русском фронте глубоко между территорией Польши и Волыни. С другой стороны, была соблазнительна возможность нанести окончательный удар России, направив достаточные силы из Восточной Галиции на Брест-Литовск, и этим маневром вместе с армиями Гинденбурга сомкнуть кольцо вокруг русских армий в Польше. Это соображение взяло верх, и с середины июня Макензен вновь начал наступление. С его возобновлением 8-й армии Брусилова не удалось удержаться на подступах ко Львову, и 22 июня Львов был очищен русскими.

С потерей Львова были связаны первостепенной важности политические последствия. Галиция была утеряна русскими; их западные союзники, наконец, поняли всю опасность надвигавшейся катастрофы на Востоке, не уравновешиваемой выступлением Италии. Однако к быстрому удару против Германии ни англичане, ни французы не были в данный момент способны. Общая обстановка складывалась для России крайне невыгодно, и русскому главному командованию приходилось в ближайшее время рассчитывать лишь на собственные силы. В тот же день, когда был утерян Львов, Иванов отдал директиву об отходе 3-й армии с группой Олохова в русскую Польшу — на фронт Люблин — Владимир-Волынский, 8-й и 11-й армиям постепенно отходить к пределам Киевского округа, а 9-й армии сообразовать свой фронт с движением соседней, 11-й, армии.

25 июня 3-я армия перешла в подчинение главкома Северо-западного фронта генерала Алексеева. У Иванова осталось 3 армии, с которыми он продолжал отходить к Киевскому округу. В руках Алексеева было объединено 7 армий (10, 12, 1, 2, 5, 4 и 3-я), войска которых находились на территории русской Польши. Для связи между обоими фронтами в район Полесья были стянуты кавалерийские массы.

Выходом русских армий из пределов Галиции на свою территорию в конце июня 1915 г. закончилась грандиозная операция, начатая прорывом Макензена 2 мая у Горлицы. За эти 2 месяца были сведены на нет все предшествовавшие успехи русского оружия, и теперь перед главным командованием возникал основной вопрос, как вывести главную массу русских сил из «польского мешка», потерявшего к данному моменту уже все выгодные свойства для наступательных маневров и грозившего окончательно погубить застрявшие в нем армии.

Оценивая работу русского главного командования за время от начала Горлицкого прорыва и до утери Львова, нельзя не признать одной из главных причин весеннего галицийского погрома полное отсутствие искусства. С начала апреля было известно, что германцами готовится удар по русской 3-й армии, но Ставка и фронт упорно пренебрегают этими сведениями и стремятся скорее войти в Венгрию. Именно вследствие этого стремления к моменту прорыва полторы русских армии (8-я и часть 3-й) оказывались глубоко завязшими в Карпатах, и медленный отход их из Карпат явился причиной того, что опасно было решиться на быстрый отскок с Дунайца от Горлицы для отрыва этим маневром от «фаланги Макензена» и выхода из-под ее ударов. Вместо такого маневра, который позволил бы парализовать преимущество германцев в мощной артиллерии, верховный главнокомандующий настойчиво требует от Иванова и Радко-Дмитриева не отцепляться от армии Макензена, а следовательно, подставлять русские войска в течение первых 15 дней операции под таранные удары противника. Он присылает к Радко-Дмитриеву двух свитских генералов для поддержки своих требований и шлет ему личные телеграммы, в которых, взывая к мужеству лозенградского героя, убеждает, чтобы 3-я армия остановилась.

В том же духе действует и Иванов. Он требует немедленных контрударов по мере прибытия подкреплений и считает, что эти контрудары должны иметь характер подпирания отходивших войск. В результате прибывавшие свежие дивизии и корпуса на короткое время сдерживали противника, а затем смывались волной общего отступления. К моменту отхода 3-й армии на Сан, т. е. через 15 дней от начала операции, так именно было израсходовано 7 дивизий, переброшенных в 3-ю армию с Северо-западного фронта, не считая еще собственных дивизий Юго-западного фронта, подводившихся к той же 3-й армии.

Нужно было образовать путем быстрого отступательного маневра свободное пространство в несколько переходов между собой и германцами и сосредоточить сильную группу вне фланга 3-й армии, на что требовалось несколько дней и, главное, обдуманная организация, для нанесения контрудара во фланг наступавшего тарана Макензена. Например, в тот момент, когда он подходил к Сану для нового прорыва 3-й русской армии, занявшей позиции по течению этой реки, представлялось весьма выгодным сосредоточить крупную группу войск в излучине между pp. Висла и Сан для удара в южном направлении на Дембицу и Ржешув против левого фланга наступавших к Сану австро-германцев. Но такой контрудар требовал продуманной организации и не мог быть выполнен без предварительной основательной подготовки.

Словом, только ошибки русского командования (Ставки, фронта и армии) привели к быстрому (в 2 месяца) оставлению русскими войсками всей завоеванной ими ранее Галиции и к потерям в 500 тыс. пленными с 344 орудиями.

Операции на Рижском и Неманском направлениях

Как уже известно, к началу апреля 1915 г. на русском Северо-западном фронте наступило позиционное затишье, в течение которого новый главнокомандующий генерал Алексеев принялся за восстановление боеспособности своих армий, достаточно расстроенных за время зимних операций. Были полки, имевшие не более 1000 штыков. Но вместе с тем Алексеев не хотел «оставаться в бездействии», и в письме от 15 апреля в Ставку он предлагал, вопреки своим прежним взглядам, теперь же возобновить вторжение в Восточную Пруссию для нанесения частных ударов также ослабленным за зиму германцам. Верховный главнокомандующий на этот раз не согласился с такой беспредметной операцией и указал Северо-западному фронту держаться строго оборонительного положения, так как главный удар был перенесен на юг. Но вскоре германцы возобновили на этом фронте активную деятельность, положившую начало другой крупной операции этого года на Русском фронте, которая в конечном итоге к концу лета расширилась и слилась с боевыми действиями в Польше и завершила кампанию 1915 г.

Началом ее послужила упомянутая демонстрация, предпринятая германским главнокомандованием для отвлечения внимания русских от готовившегося удара в Галиции. Уже в середине апреля стало обнаруживаться усиление германских войск на линии Кенигсберг — Инстербург с выдвижением конницы к Нижнему Неману. Вскоре германцы начали решительно действовать на Шавельском направлении. В начале мая ими ненадолго был захвачен г. Шавли, а германская конница стала быстро распространяться по всей Курляндии. 7 мая германцы при содействии морских судов овладели Либавой. Русские слабые отряды стали постепенно отходить за р. Дубисса, и в течение всего мая шли бои за обладание линиями pp. Виндава и Дубисса.

Гинденбург намеревался использовать порученную ему операцию с ограниченной демонстративной целью для осуществления своей идеи широкого охвата русских армий в шлиффеновском духе. Фалькенгайну не раз приходилось осаживать его, и это несходство взглядов обоих германских вождей, усиленное взаимным личным нерасположением, резко обнаружилось на протяжении всего хода летней кампании 1915 г. на Восточном фронте.

Алексееву пришлось вскоре учесть развитие германского нажима в Риго-Шавельском районе и перебросить в этот район до 7 пех. дивизий, чтобы прикрыть пути на правом берегу р. Неман к Вильне, Двинску и Риге, растягивая их расположение до Балтийского побережья и включив весь новый фронт в состав 10-й армии генерала Радкевича, штаб которой находился в Гродно. Эта удаленность не способствовала планомерным действиям русских войск в указанном районе, и германцы стали продвигаться к Митаве и Вильне. Ввиду такого положения Алексеев в начале июня образовал из войск Риго-Шавельского района новую армию, получившую наименование 5-й армии, во главе которой был поставлен генерал Плеве. 12-ю же армию на Нареве, которою до этого момента командовал Плеве, принял генерал Чурин, а войска расформированной прежней 5-й армии (на левом берегу р. Висла) были переданы в состав 2-й армии генерала Смирнова.

На 5-ю армию Плеве была возложена задача прикрытия обширного пространства от р. Неман до Балтийского побережья и вытеснения оттуда германцев, опираясь на Ригу и Двинск.

Ставка обязала Балтийский флот оказывать содействие этой армии, удерживая Моонзунд, обеспечивавший сообщение флота с Рижским заливом. 5-й армии генерала Плеве удалось приостановить распространение германцев, но вытеснить их из этого района оказалось невозможным, и таким образом они сохранили за собой выгодную базу для развития наступления позже — с отходом русских из Польши.

Очищение Польши

На совещании русских главнокомандующих в конце июня в Холме ярко выяснился размер ослабления русских армий за истекший период кампании 1915 г. Некомплект снова достиг полумиллиона людей, и пополнение его встречало прежние затруднения из-за недостатка винтовок. К данному моменту на всем Европейском фронте на русской стороне действовало 49 корпусов в составе 108 пех. дивизий, 16 стр. бригад и 35 кав. дивизий. По штатам в этой массе должно было находиться свыше 1500 тыс. штыков, фактически же едва насчитывалось 1000 тыс. Качество пополнений было крайне низко, так как люди по той же причине почти не были обучены стрельбе. Не хватало офицеров. Войсковое материальное имущество износилось, и большая часть его была утеряна во время длительного отступления из Галиции. Недостаток в боевых запасах был огромный. В подвижных запасах армий Юго-западного фронта налицо имелось не более 40% положенных боевых комплектов. В войсках повсюду под влиянием тяжелых неудач замечалась моральная усталость.

Для русского главного командования ясно обозначалась очередная задача данного момента — сохранить таявшие армии до осенней распутицы, которая должна была положить предел активным операциям германцев и позволить приняться за восстановление сил. На совещании 24 июня решено было вывести постепенно русские армии на линию Рига — Средний Неман с крепостями Ковно и Гродно — р. Свислочь — Верхний Нарев — Брест-Литовск — верхнее течение Буга — р. Днестр и до румынской границы. Главная опасность в данный момент заключалась в том, что основная масса армий находилась к западу от указанной линии в пределах «польского мешка».

После обратного захвата австро-германцами Львова 22 июня германское главное командование очутилось перед вопросом о том, что предпринимать дальше: следовать ли за русскими на Волынь или круто повернуть операционное направление на север. Первое знаменовало бы собой решение надолго увязнуть на глубоком Русском театре войны — на второстепенном направлении. Поэтому Фалькенгайн остановился на другом решении, сводившемся к операции с ограниченной целью — к попытке устроить очередные «Канны» для русских войск, находившихся в Польше между pp. Висла и Буг. Для этого была создана ударная группа из 3 армий.

11-я армия Макензена и 4-я австрийская армия были усилены несколькими германскими и австрийскими дивизиями и нацелены для движения в северном направлении в полосе между названными реками, причем из разросшегося состава 11-й армии была выделена на ее правом крыле самостоятельная группа, образовавшая Бугскую армию ген. Линзингена. Для обеспечения правого фланга этой сильной ударной группы была переброшена в район Сокаля с Верхней Вислы 1-я австрийская армия, а на левом берегу р. Висла осталась лишь армейская группа Войрша. Чтобы скрыть подготовку удара между pp. Висла и Буг, Южной и примыкавшей, к ней 2-й австрийской армиям в Галиции приказано было продвинуться к р. Золотая Липа.

Вместе с тем для той же операции в духе «Канн» Фалькенгайн считал необходимым привлечь и фронт главнокомандующего армиями на Востоке Гинденбурга. На фронте Гинденбурга действовали армии: недавно сформированная Неманская под начальством генерала Шольца для действий через северную Литву против Курляндии; 10-я армия генерала Эйхгорна на Среднем Немане; 8-я армия генерала Белова — между pp. Лык и Шква; армейская группа генерала Гальвица — от р. Шква до правого берега р. Висла и 9-я армия Леопольда Баварского — на левом берегу р. Висла (ниже Новогеоргиевска) и до р. Пилица.

При постановке основной идеи операции между Фалькенгайном и Гинденбургом, как уже сказано, .проявилось резкое разногласие. На предложение оказать поддержку ударной группе Макензена решительной атакой -или с участка Нижнего. Нарева или с участка Вислы Гинденбург возражал, указывая, что только на его северном крыле, в районе Неманской армии, при одновременной атаке на Ковно, имеется возможность вводом новых сил достигнуть решающего успеха. Фалькенгайн же указывал, что охват левым крылом Гинденбурга приведет в лучшем случае лишь к местному тактическому успеху 10-й или Неманской армии, но не окажет воздействия на исход главной операции между pp. Висла и Буг. 2 июля на совещании в Познани Вильгельм выслушал мнения обоих генералов, и предложение Гинденбурга было отклонено. Он получил директиву направить армейскую группу Гальвица для прорыва 12 июля русских позиций на Нижнем Нареве по обе стороны Прасныша с целью отрезать в дальнейшем русские войска, находившиеся у Вислы и перед Макензеном. Правое крыло 8-й армии должно было примкнуть к наступлению Гальвица, атакуя между pp. Шква и Писса в направлении на Ломжу.

Русское главное командование своевременно разгадало намерение немцев окружить русские армии в Польше между pp. Висла и Буг: удар вразрез между северной и восточной группами Юго-западного фронта, в направлениях на Холм и Владимир-Волынский, и преследование 3-й армии, отходившей на Люблин, делали очевидной угрозу русским войскам в Польше.

Чтобы противодействовать маневру австро-германцев вразрез между обоими фр

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности