Чингисхан. Начало похода в Среднюю Азию

Вернувшись из Китая, Чингис-хан должен был обратить внимание на ближайший к нему запад, где, как было отмечено в предыдущей главе, у него оставался еще сильный враг - Кучлук-хан, который коварством успел завладеть Кара-китайской державой. Не были еще покорены некоторые народы к западу от Алтая до реки Урала. Как бы ни сложились дальнейшие отношения с могущественным государем мусульманской Средней Азии, султаном Мухаммедом, называемым также "Хорезмшахом", который владел Туркестаном, Афганистаном и Персией, во всяком случае должны были быть предварительно ликвидированы ближайшие враги, которые могли быть опасны для мирных сношений с мусульманской державой, а в случае войны - усилить собою врагов Монгольской монархии.

Эту задачу он возлагает на своих лучших полководцев Субутая и Джэбэ, которые легко с нею справляются. Первый в 1216 г. быстро покоряет земли между Алтаем и Уралом, причем племя меркитов, непримиримых врагов Чингис-хана, истребляется до последнего человека; второй уничтожает империю узурпатора Кучлука, искусно использовав неудовольствие против него его мусульманских подданных, преследуемых им за религиозные убеждения. Объявив полную веротерпимость, Джэбэ-нойон привлекает к монголам симпатии их, а также части чинов войска, обеспечивая себе таким путем военные успехи. Разбитый наголову и преследуемый по пятам монголами, Кучлук лишается царства и бесславно гибнет в дебрях Гиндукуша. Кара-китайская держава, охватывающая Восточный Туркестан со столицей Кашгаром и часть Семиречья с некоторыми прилегающими землями присоединяется к Империи Чингис-хана, которая, таким образом, приходит в непосредственное соприкосновение с обширными владениями Хорезмшаха.

Последний еще во время Китайского похода снарядил к монгольскому монарху посольство с официальной целью завязки мирных сношений, но, конечно, не без тайной миссии проверить дошедшие до Мухаммеда слухи о возрастающем могуществе Чингис-хана. Посольство это застало его, уже по возвращении его из Чжунду, в Каракоруме, где и было весьма милостиво принято.

Чингис-хан поручил чинам посольства передать их государю, что считает его повелителем Запада, как признает себя владыкою Востока, и что он будет рад установлению между ними дружеских отношений и завязке торговых сношений между их народами.

В ответ на это посольство, с которым прибыли в Монголию и мусульманские купцы с товарами, Чингис-хан снарядил к Мухаммеду своих послов и многолюдный торговый караван. Послы должны были отвезти султану богатые подарки и передать предложение о взаимном обеспечении безопасности торговых сношений между обоими государствами. Послы Чингис-хана и сопровождавшие их купцы, преимущественно мусульмане, в 1218 г., по пути в султанскую столицу, прибыли в город Отрар, который, по одним сведениям, находился несколько севернее нынешнего Ташкента, а по другим - к северо-западу от него, на реке Сырдарье. Но здесь послов и торговцев ждал совсем не тот прием, на который они рассчитывали.

Наместник султана в Отраре - неизвестно, по тайным ли инструкциям своего повелителя или по собственному почину - снаряженный Чингис-ханом караван предал разграблению, личный же состав его, а также ханских послов, приказал перебить. Возможно, что тайным мотивом этого варварского поступка был тот, что Мухаммед, не веря искренности Чингисхана, задетый за живое тем, что в своем послании к султану Чингис-хан назвал его своим "любимым сыном" и, убежденный в неминуемости разрыва, нарочно старался ускорить момент неизбежной развязки; подтверждением этому предположению может служить то, что, когда Чингис-хан, в ярости за участь, постигшую его послов, личность которых у монголов почиталась неприкосновенной, снарядил к Хорезмшаху второе посольство с требованием выдачи ему виновника избиения - отрарского наместника, Мухаммед опять приказал умертвить главного посла, а спутников его выгнал от себя с поруганием.

Война стала неизбежной. Чингис-хан готовился к ней с особой тщательностью, так как вполне считался с военным могуществом своего нового противника, одна полевая армия которого - правда, менее дисциплинированная и не столь прочно спаянная, как монгольская, - была составлена преимущественно из контингентов воинственных турецких (тюркских) народов, обладала отличным вооружением и насчитывала в своих рядах 400 000, большею частью конных воинов. Кроме всевозможных военных машин в армии имелись и боевые слоны, род оружия, с которым монголам не приходилось иметь дела в предыдущих войнах. Помимо таких внушительных полевых сил империя Хорезмшаха славилась крепостью своих городов и искусством своих инженеров, а доступ извне к ее жизненным центрам был прикрыт труднопроходимыми естественными преградами - горными хребтами и безводными пустынями. С другой стороны, внутренняя спайка этого государства, только недавно расширившегося завоеваниями, разноплеменного по составу населения и подтачиваемого непримиримой враждой между приверженцами различных мусульманских вероучений (сунниты, шииты и множество фанатичных сект), далеко не была крепкой.

Для грандиозного предприятия покорения Средней Азии Чингис-хан к весне 1219 г. собирает в верховьях Иртыша конную армию численностью 230 000 человек. Хотя после покорения северных областей Цзиньской империи население Монгольской державы значительно возросло, повелитель ее не считает целесообразным увеличивать свою кочевую армию ненадежными в политическом отношении, маловоинственными и непривычными к естественным условиям западного театра войны элементами оседлого населения вновь завоеванных земель. Великий Полководец слишком хорошо знает, что качество важнее количества. Поэтому китайцы (кидани, чжурчжени) входят в его армию лишь в небольшой пропорции, составляя ее технические войска, соединенные в особый корпус, общей численностью около 30 000 человек, из коих китайцев и прочих чужеземцев собственно только 10 000, а остальные из вполне надежных элементов.

Кроме этого корпуса, в котором все старшие командные должности замещены монголами, в составе монгольской армии имеются вспомогательные отряды, выставленные вассалами империи, в том числе и десятитысячный уйгурский корпус, который несколько месяцев спустя после начала кампании был отпущен домой и заменен отрядом туркмен такой же численности. Принимая этих мусульман на службу, Чингис-хан искусно использовал племенную и религиозную вражду среди подданного султану Мухаммеду населения.

Требование о выставлении вспомогательного контингента, обращенное, между прочим, к правителю тангутов, встретило отказ, а именно через посла Чингис-хана он передал своему суверену следующий дерзкий ответ: "Если у тебя не хватает войска, то не будь и царем". Не желая мелкими побочными операциями отвлекаться от своего главного предприятия, Чингис-хан оставляет пока этот вызов безнаказанным, предоставляя себе отомстить его автору впоследствии.

Ядро армии и ее главную массу составляют по-прежнему несравненные ветераны-кочевники из монголов и слившиеся с ними в военном братстве родственные племена. Около 20 000 человек таких же войск имеется у Мухали в Китае и столько же у Джэбэ в Кара-Китае; небольшой отряд дан в распоряжение младшего брата Чингиса, оставленного на время войны его наместником в Монголии.

Несколько лет тому назад Мухаммед удачно воевал с Багдадским халифом из рода Аббасидов, который в рассматриваемую эпоху представлял лишь тень былого могущества своих предков. Теснимый своим сильным соседом, халиф предлагал союз Чингис-хану, но последний, рассчитывая тогда еще на установление с Хорезмшахом мирных и торговых сношений, предложение халифа оставил без последствий. Хотя легкие успехи Мухаммеда над войсками халифа, а также его предыдущие военные предприятия придворными льстецами были раздуты как подвиги некоего нового Александра Македонского, однако в действительности султан был совершенно лишен полководческого дарования; равным образом, несмотря на наличие в числе членов его семьи и начальников его войска значительного числа доблестных витязей, среди которых особенно выделяется его сын и наследник Джелал ад-Дин, ни один из них не обладал данными для искусного водительства войск в бою и на войне. Таким образом, в этом отношении монголы в лице своего командного состава имели над противником неоспоримое преимущество.

Другим обстоятельством, которое должно было вредно отразиться на военных операциях Хорезмшаха, была подозрительность, под влиянием которой он опасался соединить свои войска в крупные массы во избежание восстаний. При этом условии он рисковал свои превосходящие силы подставлять по частям под удар монголов, которые, как мы видели, всегда умело применяли на войне принцип держать свои силы сосредоточенными.

Наконец, не оказалось у бездарного мусульманского монарха и самых главных качеств, необходимых для того, чтобы в годину испытаний твердо держать в руках бразды правления государством и власть над войском: твердости воли и решимости.

Все эти обстоятельства, равно как и репутация веротерпимости монголов, только что подтвержденная образом действий Джэбэ-нойона в Кара-Китае, сослужили Чингис-хану немалую службу в борьбе с мусульманским властелином в Средней Азии, в борьбе, которая при всем том оказалась далеко не легкой, как будет видно дальше.

Армия Чингис-хана к предстоящему походу была вооружена и снаряжена лучше, чем когда-либо. Между прочим, на каждого всадника приходилось по четыре - пять заводных лошадей. В район сбора армии сгонялись огромные стада, часть которых должна была откормиться здесь в течение лета. Через отделяющие монгольское плоскогорье от среднеазиатских степей горные хребты Чингис-хан еще до формального разрыва с Мухаммедом перебросил свои щупальца. Задача эта с одной стороны была выполнена на юге Джэбэ-нойоном; с другой стороны ее выполнял старший сын хана - Джучи, который, покорив племя киргизов после их восстания, к 1219 г. проник с отрядом в Кипчакские степи. Работа этих щупальцев носила преимущественно мирный характер; под видом торговых сношений производилась тщательная разведка страны с ее населением, а также вооруженных сил будущего противника.

Составленный план кампании заключался в нападении на Мухаммеда главными силами с севера, обойдя озеро Балхаш с западной стороны; Джэбэ-нойону, который во время преследования Кучлука давал волю предприимчивости и своему темпераменту игрока, надолго углубился в предгорья пограничных Тибетских гор, где он покоряет хану новые земли и набирает воинов для своего отряда; ему, Джэбэ, поручается производство энергичной диверсии с востока к Фергане для отвлечения на себя части сил противника.

Таким образом, главные силы и второстепенные операции разделены между собою мощным горным хребтом Тянь-Шаня и его продолжением на запад в пределы Туркестана, что должно представить затруднение для их согласования между собою. Главным силам предстояла задача пройти расстояние более двух тысяч верст через горные хребты и безводные пустыни (Голодная степь), имея в своем составе до 200 000 человек и миллион лошадей, - задача совершенно неразрешимая для современных армий такой численности. Справедливо придавая крупное значение диверсии с востока, возложенной на Джэбэ, Чингис-хан усиливает его несколькими тысячами легкой конницы, которые отправляет к нему под начальством вернувшегося из Кипчака Джучи, доведя этим силы Джэбэ до 20 000 человек. Эта небольшая армия глубокой зимой 1218 - 1219 гг. переходит Алтайский хребет по перевалам Кизиль-Арт и Терек-Даван высотою более 12 000 футов над уровнем моря - подвиг неслыханной смелости, намного превосходящий по отваге переходы через Альпы Ганнибала и Бонапарта. Несмотря на огромные расстояния между Джэбэ и ханской ставкой и разделяющие их исполинские преграды, связь между ними действует исправно - одна из загадок для современного поколения.

Главная армия выступает в поход весною 1219 г. Переход через пограничные горы по обледенелым перевалам представляет огромные трудности, которые преодолеваются благодаря дисциплине монгольского войска и выносливости его людского и конского состава. Но колонны растянулись при этом до крайности. Спустившись к озеру Балхаш, головные остановились, армия подтянулась, лошади подкормились. Восстановилась тесная связь между отдельными колоннами. Разведка двинута вперед. После некоторого отдыха армия выступила широким фронтом, направляясь к среднему течению Сырдарьи.

Диверсия, произведенная наступлением Джэбэ и Джучи в Фергану еще раньше, чем обнаружилось для противника наступление главной армии, оказала то действие, которое от нее ожидалось, т.е. отвлекла на себя значительную часть сил Мухаммеда. В то же время в происшедшем там сражении монголы хотя и не одержали решительной победы и после боя по своему обыкновению бесследно исчезли, однако нанесли мусульманским войскам крупные потери и сбили с них спесь превосходства, которым те кичились перед своим презираемым дотоле противником. Сам Мухаммед растерялся и в панике поспешил на свой северный фронт для организации отпора ввиду обнаруженного тем временем наступления главной Чингисовой армии. При этом он сделал ошибку, свойственную слабым духом полководцам, разбросав свои превосходящие силы на широком фронте и по многочисленным укрепленным городам. Чингис-хан, получив донесение от Джучи, наступавшего через Коканд, одобрил его действия, послал ему в подкрепление еще пять тысяч человек и приказал преследовать Мухаммеда. Это преследование задержалось, однако, на несколько месяцев вследствие геройского сопротивления, оказанного попутною крепостью Ходжентом под начальством оставленного там Хорезмшахом воеводою Тимур-Малика. Монголам пришлось здесь впервые применить свои тяжелые осадные орудия (в том числе и огнеметы), обслуживаемые цзиньскими артиллеристами.

Еще до осады Ходжента Джэбэ отделился от Джучи, уклоняясь на юг. Совершая невероятные по трудности марши через высочайшие горные хребты и Памирское плато, он появился в верховьях Амударьи, угрожая в случае продолжения наступления вниз по реке отрезать султана, поджидавшего Чингис-хана на Сырдарье, от его промежуточной амударьинской базы с ее главными опорными пунктами - Самаркандом и Бухарой. Это побудило Мухаммеда выделить туда значительные силы, еще более разбросав свою армию, ослабив оборону линии реки Сырдарьи, в долине которой он готовил решительное сражение Чингис-хану.

Между тем последний, выделив часть своих сил для овладения городами Отраром и Ташкентом, сам с главными силами со свойственным монголам искусством бесследно исчезает из поля зрения разведки противника, ловко обманывает султана, уклонившись вправо к низовьям Сырдарьи и переправившись там через реку. Совершив кажущийся теперь невероятным переход с многочисленной армией через пустыню Кызылкум, прикрывающую Хивинский оазис с востока, он совершенно неожиданно появляется перед Бухарой, подойдя к этому крепкому оплоту султана с запада. По поводу этого маневра подполковник Рэнк высказывает следующее суждение:

"Мы не имеем подробностей, относящихся к необычайному маршу - маневру Чингис-хана через пустыню Кызылкум, но факт налицо: в течение месяца армия численностью не менее 50 тысяч человек с 60 с лишком тысяч лошадей проходит 600 километров по пустыне, считавшейся непроходимой. Шесть с половиной веков спустя русские, оперируя во время своего похода на Хиву... в том же районе, теряли лошадей тысячами. Операцию такого размаха и такой смелости мы снова встречаем в истории только 600 лет спустя; да и то операция Бонапарта 1800 г., которая наиболее подходит к Сырдарьинской операции Чингис-хана, уступает ей в отношении грандиозности преодоленных естественных преград".

"Этим маневром, - говорит Гарольд Лэм, - не только был обойден фланг Мухаммеда, но он и был отрезан от своих южных армий, от своего сына и ожидаемых с ним подкреплений, от богатых областей Хорасана и Персии".

"В то время как Джэбэ наступал с востока, Чингис-хан шел с запада, и шах в своей ставке в Самарканде мог предвидеть, что челюсти отверстой пасти, в которой он очутился, вот-вот сомкнутся у него в тылу... Мухаммед-Воитель, прославленный своим народом как второй Александр, оказался грубо обманутым своим неприятелем. Монгольские отряды, предводимые сыновьями Чингис-хана и предававшие огню и мечу долину Сырдарьи, оказались не более как маской, предназначенной для сокрытия направления главного удара, наносимого армиями Джэбэ и самого Чингис-хана".

Ввиду таких перспектив Мухаммед бросает армию, которая ищет спасения за крепостными валами Самарканда, и бежит на юг под предлогом ускорения формирования собирающихся там ополчений. Тем временем крепость Бухара была позорно брошена своим гарнизоном под предлогом недостатка в ней запасов продовольствия, чтобы выдержать продолжительную осаду. Пользуясь лазейкой, оставленной ему в линии обложения, и не подозревая в этом ловушки, поставленной ему монгольским командованием, очевидно, хорошо осведомленным о господствующих в городе и гарнизоне настроениях, последний темной ночью бесшумно выступает из крепости, вытягиваясь в походную колонну. Но этот акт трусости только ускоряет его гибель. В чистом поле он подвергается внезапной атаке монголов и уничтожается почти до последнего человека.

После этого жители Бухары решили сдаться; только небольшой отряд, засевший в цитадели, продолжал оказывать сопротивление, которое, конечно, не могло быть продолжительным. Через несколько дней цитадель была взята. Богатый город подвергся разграблению и уничтожен пожаром.

Так пал этот крепкий оплот владычества Хорезмшаха в Средней Азии, вполне оправдав этим глубоко верное изречение Чингис-хана, что "сила крепостных стен никогда не бывает ни более и ни менее мужества их защитников".

То же самое подтвердилось и на примере другого, еще более крепкого оплота Амударьинской линии - города Самарканда, который был укреплен по последнему слову науки и техники того времени. Гарнизон его представлял внушительную силу в 110 000 воинов при 20 боевых слонах - силу, которая превосходила числом подошедшую к крепости монгольскую армию, состоявшую, по-видимому, из соединенных сил, приведенных Чингис-ханом из-под Бухары и подошедших с востока под начальством Джэбэ. Но после первой же неудачной вылазки гарнизон пал духом. Огромные толпы пленных, находившихся при монгольских войсках и употреблявшихся ими для осадных работ, принимались защитниками крепости за неприятельские войска ("У страха глаза велики"). 30 000 человек из гарнизона еще до вылазки перешли на сторону монголов; они сначала были любезно приняты, но затем все перебиты как изменники своему государю. Таков был обычай Чингис-хана: он ни во что не ставил жизнь людей, не соответствовавших его идеальному типу, т.е. тому психологическому типу, из которого им составлялся правящий слой лучших людей. Остальной гарнизон Самарканда и крепость сдались монголам на пятый день от начала осады.

Около этого времени мы уже видим в действиях монголов под крепостями широкое применение не только физического труда военнопленных и мобилизованных молодых мужчин из местного населения, но и использование их в качестве "пушечного мяса" при штурмах, как это практиковалось и в китайском походе. Этот способ позволял уменьшать до минимума потери своих собственных войск, а потому при всей его жестокости должен быть признан вполне целесообразным.

Покончив с Самаркандом и удостоверившись из полученных донесений, что вражеские оборонительные линии Сырдарьи и Амударьи окончательно перешли в руки монголов, Чингис-хан для преследования Хорезмшаха отправляет в апреле 1220 г. отряд из трех тем (туменов) под начальством Джэбэ, Субутая и своего зятя Тучагара (Тукаджара). Первая тьма составляла авангард отряда, вторая - его главные силы, третья - арьергард. Данный этим орхонам приказ гласил:

"Силою Бога Великого, пока не возьмете его в руки, не возвращайтесь. Если он ослабеет от вас, с несколькими людьми будет искать убежища в крепких горах и мрачных пещерах или скроется от глаз людей, как пери (невидимые духи), то вы должны, подобно ветру летучему, устремиться через его области; всякому, кто выйдет с покорностью, окажите ласку, учреждайте управление и правителя; всякого, кто будет попирать дорогу и становиться в оппозицию, насилуйте..."

Из ярлыка Чингис-хана, данного Субутаю письмом с алой "тамгой" (печатью), видно следующее: "Эмиры, старшие и многий народ да ведают, что я дал тебе все лицо земное от восхода солнца до запада. Всякий, кто покорится, пусть будет помилован, а всякий, кто не покорится и выйдет с оппозицией и распрей, да погибнет".

Таким образом, на названных трех воевод, кроме овладения особой Мухаммеда, возлагалась еще задача привести в покорность неприятельские области вдоль пути своего следования и, разумеется, внести расстройство в дело формирования противником новых армий.

Но султан ничего не успел или не сумел сделать в этом направлении, несмотря на богатые ресурсы своей империи; зато в заботах о своей личной безопасности он успел избежать поимки и плена, ловко сбил преследователей со своего следа тем, что он неожиданно для них круто повернул в свои западные области, где и нашел на некоторое время укрытие.

Тучагар со своей тьмой вскоре после начала операции отделился от остальных двух орхонов и вслед за тем чуть не поплатился головой за то, что ослушался ханского приказа и подверг жестокой расправе население одного из городов, изъявивших покорность Джэбэ и Субутаю. Успокоясь после первой вспышки гнева, Чингис-хан заменил ему смертную казнь разжалованием в рядовые.

Впоследствии Тучагар был убит при осаде Нишапура. Как видно, Чингис-хан одинаково строго карал своих подчиненных как за оказание врагам неуместного милосердия, так и за бесцельную жестокость. Этот случай подтверждает не только строгость, но и справедливость Чингис-хана, так как Тучагар был зятем его, женатым на дочери.

Джэбэ и Субутай, в течение трех недель тщетно искавшие Мухаммеда там, где его не было, наконец снова нападают на его след и почти настигают его у Хамадана, но султану и на этот раз удается ускользнуть. Почти всеми покинутый и больной, он спасается бегством на одном из островов Каспийского моря, но здесь естественная смерть кладет предел тревогам последних месяцев его жизни.

Во время преследования Мухаммеда неутомимые Джэбэ и Субутай, имея всего 20 000 всадников (с несколькими заводными конями у каждого), бессменно рыская за ним в течение многих месяцев, делая при этом 120-верстные переходы без дневок, по десять-двенадцать дней подряд, успели побывать под стенами Мерва и Нишапура (Нишабур), нанести под Тегераном поражение 30-тысячному корпусу, разбить под Казвином еще одну персидскую армию, подошедшую на выручку своему монарху, и, только получив достоверное известие о смерти Мухаммеда, они расположились со своим отрядом на отдых и на зимовку на берегах Аракса в Муганской степи.

Источники:
1. Эренжен Хара-Даван "Чингисхан как полководец и его наследие" (gumilevica.kulichki.net)
См. также:
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru