Провозглашение Темучина Чингисханом и объединение монголов

В результате военных успехов и создавшейся репутации Темучина как идеального степного правителя "люди стекались к его девятихвостному знамени уже не семействами или десятками, а сотнями... Он собрал около себя двор, правда, без мергенов и советников, но составленный из людей воинственного духа и глубоко ему преданных".

Так как вокруг Темучина теперь собралась большая часть монгольских вождей с их людьми, то они, обсудив это дело на собрании, единогласно признали момент соответствующим для провозглашения его ханом-императором. Самые знатные из участвовавших в этом собрании представителей степной аристократии - Алтан, Хучар и Сэчэ-беки, не пожелавшие выставлять, своих претензий на сан хагана, чтобы не перебивать кандидатуры избранника огромного большинства - Темучина, после состоявшегося решения объявили ему об этом от имени собрания в следующих выражениях:

"Мы хотим провозгласить тебя хаганом-императором. Когда ты станешь хаганом, то в битвах с многочисленными врагами мы будем передовыми, и если полоним прекрасных девиц и жен, то будем отдавать их тебе. В облавах на зверей мы будем выступать прежде других и пойманных зверей будем отдавать тебе. Если мы в ратных боях преступим твои приказы или в спокойное время повредим делам твоим, то ты отними у нас жен и имущество и покинь нас в безлюдных пустынях".

"Так поклялись они, - продолжает "Сокровенное Сказание", - и провозгласили Темучина хаганом и нарекли его Чингисом".

В этих словах подчинения можно, однако, прочесть между строк и об обязанностях, которые, по понятиям избирателей, должен нести избранный император. Обязанности эти состоят в том, что он должен вести их к победам - к тем победам, которые доставляют степняку-кочевнику вожделенные блага жизни: чернооких красавиц, горячих скакунов, тучные пастбища для скота, привольные места для охоты. По выделении для повелителя законной части всех этих благ должно оставаться достаточно и для его сподвижников.

Мы нигде не встречаем удовлетворительного объяснения названия "Чингис". На языке западных монголов, ойратов-калмыков, в буквальном значении это слово значит "крепкий", "сильный". Но эти определения должно отнести не столько к понятию физическому, как к духовному: к уму, характеру и т.п. На этом основании некоторые писатели слово "Чингис" считают равнозначащим понятию "непреклонный", которое, правда, близко подходит к характеру Темучина, но все-таки представляется односторонним, так как заключает в себе идею твердости только воли, не касаясь ума и физической стороны человека. Если примем во внимание, что среди монгольской аристократии того времени существовали титулы "багадур" (для физически сильных, храбрых), "сэчэн" (для мудрых), то имя Чингис, данное Темучину, вполне соответствует своему всестороннему значению, так как Темучин помимо своих выдающихся физических качеств, о которых упоминалось в предыдущих главах, был одарен редким умом, твердой волей, военным и организаторским талантами, красноречием; совокупность всех этих качеств в одном человеке можно определить одним словом "чингис".

Разносторонностью своих дарований Чингис-хан из исторических личностей ближе всего подходит к Юлию Цезарю, но военный гений в нем превалирует над всеми другими способностями: он всю жизнь, с 10 до 72 лет, провел на коне и умер в походе.

Провозглашение Темучина Чингис-ханом было делом представителей большей части монгольских племен, но не всех, так как другая часть народа с несколькими аристократическими семьями была с Джамухой; оставалось вне этого объединения и могущественное племя кераитов, подвластное Ван-хану, а также государство найманов и белых татар.

Таким образом, первая цель, которую поставил Чингисхан, - образовать Единую Монгольскую Державу - еще не была достигнута.

Однако те племена, которые уже признали его власть, представляли в общей сложности, по числу душ, такую крупную величину и занимали такие обширные земли, что являлось необходимым - еще ранее достижения указанной цели и попутно с ее преследованием - озаботиться возможным сплочением подвластных племен в одно целое. Для этого, прежде всего следовало наладить постоянную сеть сообщений, а необходимость защиты центральной власти от неблагоприятных случайностей, всегда возможных в той обстановке, в которой возникала монгольская держава, требовала прочной организации ставки верховного правителя государства и надежных мер для ее охраны. В осуществлении этих мероприятий и других, относящихся к разряду административных, Чингис-хан с самого начала проявил огромный организационный талант.

Его ставка стала истинным центром зарождающейся великодержавности. Для связи, для передачи его приказов в народ он организовал отряд верховых, по нашей терминологии ординарцев или курьеров, которые "как стрелы" разлетались во все подвластные земли. В степном государстве, при отсутствии современных понятий о почте, телеграфе и железных дорогах, организация таких конных курьеров являлась чрезвычайно разумным нововведением, еще нигде до Чингис-хана не практиковавшимся, по крайней мере, в таком крупном масштабе; позднее эта организация была введена во всей Монгольской державе, получив дальнейшее развитие в виде учреждения сети "ямов" - ямских станций, являвшихся, с одной стороны, этапами для передачи и дальнейшего препровождения почты, а с другой - подставами для должностных лиц и курьеров, которым были доверены особо важные письменные или словесные распоряжения и сношения. Когда монархия Чингис-хана получила характер Мировой Империи, распространившись и на Россию и Китай, сеть ее линий сообщений обратилась в огромное государственное учреждение, обслуживавшее не только правительственные, но и частные потребности в сношениях, что открыло доступ в сердце Монголии путешественникам даже из далекой Европы: Плано Карпини, Рубруку и Марко Поло. Чингис-хан хотел доставить торговле такие удобства и такую безопасность, чтобы можно было, как он выражался, во всей его империи носить золото на голове, как обыкновенные сосуды, не подвергаясь ни грабежу, ни притеснениям.

Вся Империя покрылась густой сетью таких почтовых линий. "Ям" исполнял одновременно функции современных телеграфа, рельсовых путей и почт. Каждый длинный путь разделялся на участки, управлявшиеся особыми "дорожными губернаторами", облеченными неограниченной властью в сфере ведения каждого из них и располагавшими соответственной военной силой - наподобие современных жандармов, - но зато ответственными за порядок и безопасность в пределах своего участка. При них имелись управления, в которых, между прочим, производилась регистрация проезжающих лиц и провозимых товаров. Благодаря наличию на линиях сообщений такой твердой власти обычные в те времена грабежи на больших трактах совершенно исчезли в Монгольской империи. Например, при преемниках Чингис-хана пути между Хивой и Крымом были так хорошо устроены, что можно было ездить из Хивы в Крым без малейшей опасности и по всему протяжению пути, продолжавшегося около трех месяцев, не надобно было брать с собою никаких съестных припасов, потому что все необходимое можно было получать в гостиницах.

Право первенства в отпуске на ямских станциях лошадей принадлежало, разумеется, курьерам, везшим депеши для хана или его приказания. По одному их слову им немедленно предоставлялась лучшая лошадь яма. Эти люди, летя "как стрелы", покрывали в сутки расстояния до 250 верст. В случае падежа лошади на перегоне между двумя ямами, обычно около 25-30 верст длиною, такой курьер имел право взять взамен павшей лошадь у первого попавшегося. Курьеры при монголах снабжались особыми дощечками (пайцза), снабженными изображением кречета.

Подробное описание ямов дает Марко Поло. По его сведениям, почтовую службу несли в Империи (в XIII веке) до 300000 лошадей. Почтовых зданий, обставленных с большой роскошью, имелось более 10000. На некоторых бойких станциях содержалось по 400 лошадей на каждой. На прочих число это колебалось от 50 до 200. Сообщения происходили не только верхом, но и на колесах; езда на ямщицких телегах обязательно производилась с колокольчиком для предупреждения яма о приближении ямщицкой телеги во избежание задержки в подаче свежих лошадей.

В тот исторический момент, на котором мы пока остановились, организация сообщений была, конечно, значительно проще и служила главным образом для военных и важнейших административных нужд. Как было сказано, к тому же периоду относились заботы Чингис-хана по организации его ставки. Обеспечив ее связь со всеми районами своего государства, он для непосредственного заведования ею назначил двух доверенных лиц. При этом важном назначении он руководствовался не знатностью происхождения, а соответствием требуемой работе и испытанной верностью своей особе, почему избранными оказались его первые по давности вассалы - Боорчу и Джельмэ, подчинившиеся ему, когда он еще был молод и малоизвестен. Первый был сыном обладавшего некоторым достатком простолюдина, а второй - сыном кузнеца его отца.

В то время как Чингис-хан деятельно работал таким образом по сплочению своего молодого государства, враги его не дремали. Джамуха сумел приобрести среди подвластных ему вождей племен такое значение, что они, собравшись однажды (около 1201 г.) на берегу реки Аргуни, провозгласили его "Гурханом", что значит "Всенародный хан"; это было прямым вызовом Чингис-хану, тем более что в этом провозглашении сыграла роль враждебная ему коалиция, в которой участвовали его собственные дяди (со стороны матери), вождь суровых меркитов Тохта-беги, а также сын престарелого Ван-хана, пытавшийся вести свою собственную, отличную от отцовской, политику.

Чингис-хан со свойственной ему осторожностью обеспечил себя поддержкой со стороны своего союзника Ван-хана; после этого он выступил в поход и в 1202 г. нанес своему бывшему названому брату и его союзникам, меркитам решительное поражение. Джамуха бежал; подвластные ему роды подчинились победителю.

Этот успех был одержан, между прочим, благодаря строгой дисциплине, господствовавшей в войске Чингис-хана, который сумел искоренить в нем свойственную воинам привычку при первой же возможности бросаться на грабеж добычи. Рядовым воинам было внушено, что по одержании победы добыча будет справедливо поделена между всеми участниками боя; кроме того, они, конечно, боялись тяжкого наказания за ослушание. Кроме того, Чингис-хан, который в развитие своего полководческого дара уже успел к этому времени осознать, что только упорство, несмотря ни на какие неудачи, в преследовании намеченной цели может обеспечить победу над стойким врагом, отдал перед битвой с Джамухой своему войску следующий приказ:

"Если будет успех, то не гнаться за добычей, по окончании же всего дела разделить ее поровну. В случае, если бы был сначала неуспех, который заставит отойти в исходное положение, то ратники должны снова и снова атаковать; тому, кто, отступив, уклонится от повторения атаки, отрубить голову".

Не обладавшие железной дисциплиной Чингисовых воинов, войска Джамухи в битве с ними быстро расстраивались и рассеивались. Слава Чингис-хана росла, и все новые и новые вожди родов и племен переходили к нему на службу и в подданство. Но в то же время подчинившиеся ему раньше представители знатнейших родов - Алтан, Хучар и другие, убедившись в ошибочности своего расчета на то, что Темучин будет послушным орудием в их руках, откочевали от него и подчинились Ван-хану в надежде, что с его помощью им в конце концов удастся устранить Чингис-хана. Таким образом, несмотря на поражение Джамухи, враждебная монгольскому монарху коалиция не только не распалась, но и усилилась новыми членами; на этот раз наиболее деятельным ее участникам удалось втянуть в свою орбиту и колеблющегося Ван-хана, действительно с опасением следившего за постепенным усилением своего союзника и соперника.

Последний до этого времени старательно поддерживал союзные отношения со своим названым отцом, извлекая из этого положения всевозможные для себя выгоды; в то же время, для того чтобы отвлечь мысли Ван-хана от дел на востоке, где Чингис-хан распоряжался самовластно, он искусно втравлял своего союзника в столкновения с его западными соседями в ожидании момента, когда он сам усилится настолько, что будет в состоянии открыто выступить против правителя кераитов. Однако на этот раз его хитрая политика сорвалась, встретившись с еще большим коварством врагов.

Чтобы охарактеризовать коварство Ван-хана, приведем следующие выдержки из "Сокровенного Сказания": "Ван-хан до этих событий сказал: "Есугей-анда (названый брат) однажды уже возвратил мне потерянный мной народ; ныне сын его, Темучин, тоже возвратил мне потерянный народ; для кого так трудились и отец и сын? Теперь я уже стар; впоследствии кому передам управление моим народом? Мои младшие братья без достоинств; есть только сын Сэнгум, но все равно как бы и не было его. Сделаю Темучина старшим братом Сэнгума, так что у меня будет два сына; тогда я буду спокоен", для чего сошелся с Чингисом и заключил союз отца с сыном, говоря между собой: "В войне с врагами будем ратовать вместе, в облавах на зверей вместе будем охотиться. Если люди будут ссорить нас, не будем слушать и верить им и тогда только удостоверимся, когда лично переговорим".

Выступление против него Ван-хана оказалось для Чингисхана неожиданностью. Нападения врасплох ему удалось избежать только благодаря случайности: о приближении рати Ван-хана и его союзников он был предупрежден двумя пастухами. Это дало ему возможность построить свое войско к бою, но на стороне врагов оказалось численное превосходство, так как у Чингис-хана в строю имелось всего лишь 4600 воинов.

Ван-хан перед битвой спросил у состоявшего при нем Джамухи: "Кто главные бойцы у Темучина?" Тот ответил: "Два рода - Уруд и Мангуд - у него добрые ратники; они не расстраиваются в нестройном (рассыпном) бою и с малолетства приучены к копьям и мечам; знамена у них или цветные, или черные; когда они появятся, то надо остерегаться".

Хотя Чингис-хану и удалось отбить нападение, но сам он оказался слишком слабым для нанесения Ван-хану решительного поражения. В этом бою, происшедшем в урочище Халагун-ола, сын Ван-хана - Сэнгум, один из наиболее рьяных врагов Чингис-хана, был ранен стрелой; на монгольской стороне были ранены третий сын хана, Угэдэй, и двое из его верных сподвижников: Боро-Кула и Боорчу.

Чингис-хан понял, что для решительной победы над Ван-ханом необходимо собрать больше сил; поэтому он после боя предпринял отступление, подкрепляя коней подножным кормом, и давая отдых воинам; во время этого отхода войско его усиливалось подходившими подкреплениями. Чтобы выиграть еще больше времени, он пытался вступить с Ван-ханом в переговоры, притворно выражая ему свою сыновнюю покорность, напоминая о своих прежних услугах и предлагая заключить мир. Вот выдержки из его характерной "повестки":

"Еще, о хан, отец мой! Подобно солнцу явясь из-за облаков, ты пришел ко мне и, подобно огню выйдя тихо наружу, ты появился передо мною; голод твой до половины дня я утолил вполне и насытил; месяца одного я не оставил тебя в наготе, все покрыл. Если же скажут: какой это имеет смысл? Скажи: тот смысл, что я дал битву в месте, называемом Березовый Холм, и разбил племя меркит, а взятые у них табуны, стада и другую добычу я отдал тебе".

"Еще, о хан, отец мой! После того я полетел, подобно кречету, к горе Чорге, прошел Буир-нор; я взял для себя журавлей, у которых ноги синие и пепельно-цветные. Если ты скажешь: кто они? - Племя дурбен и татар. В другой раз я стал лукогрудым кречетом молодым, прошел за Кукунор и взял для тебя синеногих голубых журавлей и тебе дал. Если скажешь, кто они? - Племена хадагин, сальчжиут и хонкират. И теперь это они, помощью которых ты пугаешь меня. Это другое из прав моих на тебя".

"Еще, о хан, отец мой! Ты какое право на меня утвердил за собой, какую ты принес мне пользу? А я имею на тебя все эти права и несколько выгод тебе доставил. Зачем ты пугаешь меня? Зачем не сидишь спокойно и в отдыхе? Зачем не допускаешь невесток и сыновей своих спать спокойно? Я, сын твой, никогда не говорил, что доля моя мала, я хочу больше или она дурна, я хочу лучше".

В повестке, которую одновременно послал Чингис-хан Алтану и Хучару (Худжару), говорится: "Я употребил много старания и усилия (на курултае) и сказал: будьте вы царем и ханом. Вы не согласились. Я был поставлен в крайность. Тебе, Хучар, я сказал: ты сын Хатула-хагана, который был царем, - ты также не стал. Когда вы, пpeувeличив, сказали мне: "Будь ты ханом", я по вашему слову стал ханом и сказал: "Становище и жилище предков и дедов я не оставлю стертым, не утрачу и не испорчу пути и устава их". Я думал, что если я царь и стал начальником войска для множества стран, то необходимо это обязательно с приверженцами; я брал (войною) много табунов, стад, кибиток и людей и давал вам; для вас я на степной охоте устраивал переход и гнал в вашу сторону горных зверей".

На эти послания Ван-хану и Алтану с Хучаром ответил Чингис-хану от имени их Сэнгум: "Будем сражаться; кто из нас одержит верх - будет ханом", и приказал: "Выступить с войском, распустить знамена, бить в барабаны, вывести скакунов, чтобы сделать наступление и направиться на Чингисхана".

Получив такой ответ, Чингис-хан собрал совет, на котором большинство высказалось за продолжение борьбы с Ван-ханом. Тем временем ему удалось привлечь к себе несколько новых союзников.

Итак, новый бой был неизбежен. Чтобы дать его в наиболее выгодных условиях, Чингис-хан пустился на хитрость. Вместе со своим войском он скрылся в лесах так искусно, что неприятель потерял его след. Для розыска Чингис-ханова войска Ван-хан послал, вероятно, как лучше знающего местность, взятого им в плен брата Чингис-хана, Хасара, оставив у себя в качестве заложников жену Хасара с детьми. Хасар действительно разыскал брата, который уговорил его, не возвращаясь лично к Ван-хану, послать к нему одного из своих людей с донесением, что монгольское войско нигде не найдено, и с предложением послать к нему, Хасару, доверенных людей для удостоверения, что в данной местности все пусто.

Хитрость вполне удалась, доверенные люди прибыли, они были схвачены Чингис-ханом и, вероятно, по жестокому обычаю того времени, под пыткой или угрозой таковой открыли Чингис-хану во всех подробностях положение кераитской рати. Оказалось, что она пребывает в состоянии полной беспечности, а в ставке Ван-хана идут нескончаемые пиры.

Заручившись этими ценными сведениями, Чингис-хан быстро выводит свое войско из засады, форсированным маршем подходит ночью к неприятельскому лагерю, окружает его вместе со ставкой вождя и, несмотря на оказанное упорное сопротивление, наносит врагу на этот раз решительное поражение. Ван-хану с сыном, обоим раненным, удалось бежать с малой свитой, а большинство из его людей, оставшихся в живых, победитель забрал себе. Ван-хан бежал в страну найманов, но в скором времени был там убит; несколько времени спустя такая же судьба постигла его беспокойного сына Сэнгума. Это произошло, по Санан-Сэчэну, в 1196 г.

После этой победы произошел следующий случай, характеризующий отношение Чингис-хана к побежденным врагам и ярко рисующий степные нравы. Один бывший багадур Ван-хана сказал Чингис-хану: "Мне тяжело было дозволить вам схватить и убить моего законного господина, поэтому я бился с вами три дня, чтобы дать хану время уйти дальше; теперь, велишь мне умереть, умру; а если даруешь мне жизнь, то поусердствую тебе". Чингис-хан ответил: "Кто не захотел покинуть своего господина и, чтобы дать ему время убежать дальше, один сражался со мною, тот молодец. Будь моим товарищем".

Так Чингис-хан всегда и везде поддерживал аристократические начала: власть феодала над вассалом, господина над рабом, поощряя всегда верных слуг и, наказывая смертью изменников своему господину, хотя бы последний был его врагом. Властелин монголов этим выражал истинные чаяния и идеалы степной аристократии, которая потому и гордилась своим вождем и была ему слепо преданна.

Победа над кераитами, приведшая под власть Чингис-хана это сильное когда-то племя, давшая, конечно, богатую добычу и способствовавшая еще большему распространению среди народов Монгольского плоскогорья громкой военной славы победителя, могла бы вполне удовлетворить честолюбие заурядного кочевого правителя. Но не из такого теста был сделан Чингис-хан, и не в его духе было почивать на лаврах после одержанных успехов.

Упорно стремясь к своей цели - объединению родственных монгольских племен Центральной Азии - он принимает административные меры для обеспечения мирного сожительства покоренного племени кераитов с другими подвластными ему народами, но в то же время деятельно готовится к включению силою оружия в созданное объединение западных племен - найманов и уйгуров, единственных еще оставшихся вне этого национального целого. "Достоинство каждого дела, - твердил он часто своим сыновьям, - заключается в том, чтобы оно было доведено до конца". В течение трех лет, прошедших после побед над Ван-ханом, он со своими закаленными в боях воинами успел глубоко проникнуть в земли найманов и уйгуров, двух народов более высокой сравнительно с монголами культуры, из коих найманы к концу XII века достигли значительной степени могущества.

Предлог для открытия похода против найманов (хотя Чингис-хан в предлогах обыкновенно не нуждался) доставил ему сам государь найманский Таян-хан, который, обеспокоенный растущим могуществом властелина монголов, надумал весной 1204 г. заключить с государем племени онгутов, живших близ Великой китайской стены, Ала-Кушем наступательный союз против Чингис-хана. По словам персидской летописи, приглашение к вступлению в союз было изложено в следующем послании: "Говорят, что в этих пределах явился новый царь по имени Чингис-хан. Мы знаем только точно, что на небе есть двое: солнце и луна, но каким образом будут два государя царствовать на этой земле? Будь ты правою рукою моею и помоги мне войском, чтобы мы могли взять его колчан, т.е. степень, ханство".

Но Ала-Куш, веря больше в восходящую звезду Чингис-хана, чем в сомнительное счастье Таян-хана, счел за лучшее о полученном им предложении довести до сведения Чингисхана. Последний собрал курултай, на котором решено предупредить Таян-хана нападением. Для похода все уже было готово: рать Чингис-хана вторглась в страну найманов, занимавшую район Алтайских гор. 16 июня 1204 г. произошло генеральное сражение, в котором Чингис-хан лично руководил своим войском, поручив начальствование над его центром своему брату, силачу Джучи-Хасару. Найманское войско было разбито наголову. Таян-хан погиб в сече.

В этом бою участвовал и неутомимый Джамуха, который после поражения Ван-хана нашел убежище у найманов и был именно подстрекателем Таян-хана к выступлению против Чингис-хана. "Сокровенное Сказание", которое дает описание битвы монголов с найманами, эпически рисуя подвиги витязей Чингис-хана и его самого, повествует, что во время одного из эпизодов боя Таян спросил находившегося при нем Джамуху: "Кто эти, преследующие наших как волки, когда они гонятся за стадом овец до самой овчарни?" Джамуха отвечал: "Это четыре пса моего Темучина, вскормленные человеческим мясом; он привязал их на железную цепь; у этих псов медные лбы, высеченные зубы, шилообразные языки, железные сердца. Вместо конской плетки у них кривые сабли. Они пьют росу, ездят по ветру; в боях пожирают человеческое мясо. Теперь они спущены с цепи, у них текут слюни, они радуются. Эти четыре пса: Джэбэ, Хубилай, Джельмэ, Субутай". Потом Таян опять спросил Джамуху: "Кто это позади, как голодный коршун, порывающийся вперед?" Джамуха отвечал: "Это мой Темучин-анда, одетый с ног до головы в железную броню; он прилетел сюда словно голодный коршун. Видишь ли его? Вы говорили прежде, что только монгол появится, как от него, как от барашка, не останется и копыт с кожей. Посмотри же теперь".

Покончив с найманами, Чингис-хан послал отряды на север и на запад для покорения мелких племен. В 1205 г. Чингис-хан отправил на запад с войском Субутая. Кроме покорения мелких племен он должен поймать бежавших детей Тохты. Чингис-хан напутствует его: "Они, потерпев поражение в битве с нами, вырвались у нас, как дикая лошадь с укрюками на шее или как подстреленные олени. Коли они на крыльях улетят на небо, ты будь соколом и поймай их. Коли они, как мыши, зароются в землю, ты будь железной лопаткой и откопай их. Коли они, как рыбы, скроются в море, ты будь сетью и вытащи их". Из этого видна железная воля Чингис-хана в достижении цели. Мало разбить неприятеля - плоды победы у Чингис-хана выражаются или в полном покорении, или в уничтожении неприятеля. Разбитый, но бежавший неприятель считается еще не побежденным, поэтому мы видим, как всегда упорно преследовал в своей жизни Чингисхан бежавших. Эту тактику наследовали и ученики его военной школы.

Джамухе не к кому было больше бежать, почему этот народный вождь, всеми покинутый, стал атаманом шайки разбойников, но был выдан Чингис-хану своими же людьми. Верный себе Чингис-хан казнил предателей, а бывшего друга, как изложено в монгольском "Сказании", хотел было помиловать, но тот сам испросил себе, как милости, казни: "Пусть Темучин позволит ему умереть без пролития крови..." Желание его было исполнено, после чего Темучин устроил своему сопернику торжественные похороны".

После покорения западных племен Чингис-хан является бесспорным властелином всей страны от Алтая до Китайской стены. Объединение всех заключавшихся в ней земель в одно государство, несомненно, означало намерение восстановить Древнюю монголо-тюркскую Империю XI века. Объединение отдельных независимых доселе монгольских племен в один народ и организация их в одно государство было первой и ближайшей задачей Чингис-хана; проведение же задачи в жизнь не обошлось без больших трений. Надо заметить, что до сего времени в степи у отдельных вассалов было принято уходить со своим племенем к другому суверену или же становиться самостоятельным. Это многократно проделал Джамуха, по этому же обычаю ушли от 13-летнего Темучина подвластные покойному его отцу племена во главе с тайджиутами. Подобно этому однажды отделился и ушел с одним военачальником и "со своими людьми" Хасар, брат Чингис-хана. Его заставило отделиться все более и более растущее "самовластие" и авторитет Чингис-хана; его стройная организация, основанная на строгой соподчиненности как по администрации, так и по военной части, полнота его власти, чувствующаяся везде и всюду, - все это стушевывало, обезличивало такую сильную, своенравную натуру, каким был Хасар.

Однако власть начинает сознавать себя властью и не позволяет, как раньше, непокорным уходить безнаказанно, а посылает за ними карательный отряд вдогонку во главе с Субутай-багадуром и приводит их к покорности.

Распри же не ослабевали и далее: в эпическом былинном повествовании Санан-Сэчэна они ярко выплывают. Однажды Хасар и Бельгутей, братья Чингис-хана, повели такую беседу: "Чингис-хан слишком несправедлив и жаден до власти. Ведь только твое искусство (стрелять), Хасар, твои силы (силач), Бельгутей, содержат в подчинении и смягчают непокорных".

Повелитель прознал про эти слова и, обратившись в старика, буквально повторил дело Одиссея и тем устыдил их. В 1190 г., по Санан-Сэчэну, Чингис-хан привел в покорность восставшее 31-е племя, одержав победу над ним. Вскоре же после этого во время охоты с орлом, подаренным бурятским племенем, на своем голубом коне Саид-Самуджин, Чингис-хан получил известие о новом возмущении против него. Ванчик-хан из племени джурджид отделился и ушел, за ним погнался сам Чингис-хан со своим войском и привел их в покорность, а кибитки их и все недвижимое подверг сожжению в назидание другим.

В 1192 г. Чингис-хан пошел против племени солонгов (корейцев), где он пробыл три года; за это время не унимались покоренные и удерживаемые в повиновении властной рукой племена. По возвращении из этого похода Чингис-хан с его братьями однажды был приглашен князем Бюрке-Чилгиром, знакомого нам племени тайджиут, на пир. Этот князь предварительно на почетном месте, где должен был сесть Чингисхан с братьями, вырыл волчью яму и накрыл коврами. Предупрежденный своей матерью, Чингис-хан дал следующие предварительные распоряжения: "Хасар - лук наготове! Бельгутей, ты останешься снаружи кибитки! Ты, Хаджикин, следи за конями! Ты, Ютсекен, будешь со мною! Вы, девять орлеков, войдите со мной! А вы, триста телохранителей, расположитесь кругом!"

Дело окончилось тем, что Хасар, знаменитый стрелок, стоя у дверей кибитки, расстрелял всех виновников покушения.

Чингис-хан заканчивал свои ближайшие завоевания на западе и юге: в 1195 г. покорено племя сартагол (сарты), 1196 год приносит покорение Тибета; затем покоряются три провинции Кара-Тибета. Тогда Чингис-хан устроил великие торжества, вернувшись из одного похода, учредил производство и раздачу наград своим военачальникам, раздавая народу сокровища. Чингис-хан, как повествует Санан-Сэчэн, заявил тогда народу:

"Согласно повелению высшего царя, Тэнгри Хурмузда, отца моего, я подчинил 12 земных царств, я привел в покорность безграничное своеволие мелких князей, огромное количество людей, которые скитались в нужде и угнетении, я их собрал и соединил в одно, и так я выполнил большую часть того, что я должен был сделать. Теперь я хочу дать покой моему телу и душе".

Однако восстановление такой огромной Империи могло быть по плечу только человеку необыкновенных способностей. Не надо забывать, что соединенные Чингис-ханом в один народ племена были разобщены между собой на сотни верст бесплодными и безводными пустынями, что, как кочевники, они страстно любили свободу и что они были вообще малочисленны. "Какую силу воли, какие военные, административные и политические способности должен был иметь человек, - говорит М.И.Иванин, - чтобы подчинить своему владычеству эти народы... чтобы дать им устройство, необходимое для образования многочисленной армии, и чтобы подчинить их стройной дисциплине".

Знаменитый Марко Поло отзывается так о Чингис-хане этого периода его жизни: "Завоевывая какую-либо область, он не обижал населения, не нарушал его прав собственности, а только сажал среди них нескольких своих людей, уходя с остальными на дальнейшие завоевания. И когда люди покоренной страны убеждались, что он надежно защищает их от всех соседей и что они не терпят никакого зла под его властью, а также когда они видели его благородство как государя, они тогда становились преданными ему телом и душой и из бывших врагов становились его преданными слугами. Создав себе, таким образом огромную массу верных людей - массу, которая, казалось, могла бы покрыть все лицо земли, он стал думать о всемирном завоевании".

12.01Вильгельм Оранский. Последние годы жизни

12.01Вильгельм Оранский. Борьба за единство Нидерландов

09.01Вильгельм Оранский в 1567 - 1576 гг.

04.09Вильгельм Оранский. Вождь оппозиции

04.09Вильгельм Оранский. Начало политической деятельности