Филипп II Македонский. Деятельность на Балканах

После смерти Архелая Македонию потрясали многочисленные внутренние неурядицы. Этим обстоятельством воспользовались иллирийцы, которые, создав государство на северо-западе Балканского полуострова, оказывали давление на горные районы Македонии и даже требовали от Аргеадов ежегодной дани. Пердикка III начал военные действия против иллирийцев, поставив на карту все, но проиграл. После ожесточенной битвы (359 г. до н. э.) македонские войска потерпели сокрушительное поражение. Четыре тысячи убитых легли на полях Линкестиды, и царь оказался одним из них.

Казалось, эта катастрофа принесет Македонии гибель. Победители, овладев горными областями, пытались захватить центр страны. В это же время с севера вторглись пеоны, а с востока Македонии угрожали фракийские племена. Македонским царем был провозглашен Амиита, не достигший еще шести лет. Всевозможные претенденты, поддерживаемые Афинами и другими врагами Македонии, пытались завладеть незавидным наследством Пердикки III. Тучи, сгущавшиеся над Аргеадами в течение нескольких столетий, наконец разразились грозой и волны варваров с востока, запада и севера вот-вот должны были захлестнуть страну.

Все эти бедствия пали на плечи юного Филиппа, который был назначен опекуном малолетнего царя, как единственный из Аргеадов, оставшийся в живых после смерти его брата Пердикки. Филипп, сын неукротимой Евридики, с детства опасался своей матери. Позднее, во времена великого стратега и военного реформатора Эпаминонда, он в качестве заложника попал в Фивы. Там он познакомился с Элладой столь основательно, как никто из македонян. Вплоть до гибели Пердикки Филипп был его сподвижником. Теперь он в свои 23 года стал регентом государства, стоявшего на краю гибели.

То, что произошло в действительности, можно отнести к самым удивительным событиям истории. Юноша, взяв в свои руки руль правления, сумел купить дружбу пеонов и фракийцев ценными дарами, а расположение Афин — дешевыми обещаниями. Филипп выиграл время для того, чтобы вновь собрать и вооружить войско. Прежде всего он призвал горных пастухов. До сих пор эти люди спускались с гор, лишь когда перегоняли скот на зимние пастбища. Филипп образовал из них войско, вооружил и вдохнул в них свою отвагу.

С 10 000 пехотинцев и 600 всадниками он напал на Пеонию, выступил против иллирийцев и разбил их всех в жестоких сражениях.

Филипп выиграл больше, чем потерял Пердикка. Гордыня населения горных областей, расположенных на западе Македонии, была уже сломлена иллирийским кнутом. Поэтому Филипп предстал перед ними как освободитель от варварского ига. Благодаря этому он упразднил то особое положение, которым пользовались эти области, а местные правители отказались от власти и присоединились вместе со своими всадниками к македонской аристократии. Все реформы проводились Филиппом в столь обходительной и мягкой форме, что местные князья вскоре почувствовали себя опорой царской власти. Только одни македоняне негодовали.

Филипп сумел укрепить свое царство так прочно, как только могли мечтать его предшественники. Удача сопутствовала ему и в столкновениях с балканскими соседями. В течение последующих лет ему удалось расширить владения Македонского государства. Вмешавшись в дела Эпира, он сумел прийти там к власти. У иллирийцев он отнял долину Охридского озера. Ему подчинились пеоны и агриане. Затем он начал готовиться к войне с фракийцами, в ходе которой отобрал у них земли до реки Пест и присоединил их к Македонии. В результате последующих походов Филипп захватил власть над всей восточной частью полуострова, вплоть до Хемуса (Балканские горы). Таким образом, Македония сделалась великой балканской державой, простершейся от Ионийского моря до Понта. Доходы от фракийских золотых рудников позволяли Филиппу содержать самую большую и боеспособную армию, когда-либо существовавшую в Европе.

Перед Аргеадами издавна стояла цель выйти из-под опеки греческих городов и сделаться хозяевами этой части побережья. И здесь Филипп превзошел самые смелые замыслы своих предшественников.

Полоса эллинских городов, союзных с Афинами, все еще преграждала выход к побережью Эгейского моря. Как только Филипп стал регентом, он сразу же задумал подчинить себе эти города и освободить от афинского влияния. Проследить все ухищрения этого гениального «шахматиста» мировой истории не представляется возможным. Расскажем лишь вкратце о тех методах, которые применял этот блестящий знаток Греции: это и договоры, которые он не соблюдал, так же как и его партнеры; и обещания, данные Афинам, с помощью которых он выигрывал время; и та дьявольская хитрость, с которой он сумел оторвать греческие города от Афин и Афины от греческих городов. С удивительным мастерством привлекал он с помощью звонкой монеты на свою сторону полисы, сеял измену в рядах своих противников и рано или поздно затевал с ними войны. Благодаря перевесу в военной силе он покорил их всех, причем Афины даже не успели начать войну. Он разрушил такие центры, как Потидея, Мефона, Аполлония, Олинф, а возможно, и Стагиру. Остальные города, особенно важный для него Амфиполь, он включил в состав своего государства в качестве подвластной территории. Часть жителей этих полисов была переселена во внутренние области Балканского полуострова, во вновь основанные поселения. К 350 г. до н. э. все побережье оказалось в руках Македонии. Беспримерные успехи Филиппа дают возможность понять, почему народ решил облечь регента в царский пурпур. Общевойсковое собрание лишило трона малолетнего Аминту и передало царскую власть в руки наиболее достойного. Это, по-видимому, произошло в 357 г. до н. э., еще до брака Филиппа с Олимпиадой и, во всяком случае, до появления на свет Александра в 356 гг. до н. э. Филипп относился к своему подопечному очень лояльно: оказывал ему почести, а позже даже породнился, выдав за Аминту одну из своих дочерей.

Конечно, хотелось бы более подробно ознакомиться с государством Филиппа, но, к сожалению, сохранилось очень мало сведений о нем. Костяк государства, доставшегося Александру после смерти отца, мы можем представить себе, отбросив то, что, как нам известно, было добавлено и усовершенствовано Александром. Как уже говорилось выше, территория Македонии расширилась в западном направлении (за счет Эпира и Иллирии) ненамного, но зато в восточном она распространилась до Неста и побережья Эгейского моря. Западная часть государства по-прежнему делилась на отдельные области, с той только разницей, что они уже не имели автономии. Тем не менее пехота горных областей, служившая в царском войске, распределялась по этим областям и подчинялась местной знати. В Нижней Македонии существовало деление на более мелкие районы.

Остальные области, покоренные Филиппом, нельзя было считать собственно македонскими. Их население должно было нести военную службу, платить подати и предоставлять заложников. Ополчение их не принадлежало непосредственно македонскому войску и поэтому не имело права участвовать в общевойсковом собрании македонской армии. Пеоны и агриане оставались в подчинении своих племенных вождей. Что касается Фракии, то Филипп заменил ее вассальный режим провинциальным управлением под руководством назначаемого им македонского стратега. Номинальную независимость сохранил и Эпир. Фактически же благодаря близкому родству с царским домом молосцев Эпиром управлял сам Филипп. Фессалийские области были объединены с Македонией личной унией. Фессалия единственная в Греции сохраняла архаические черты сельского быта и по своей политической структуре стояла ближе всего к македонянам. Филипп, призванный ее знатью для оказания помощи, был избран пожизненным «тагом» Фессалийского союза.

Вот и все, что мы знаем о государстве, созданном Филиппом на Балканах. Изучая его, следует, однако, особо выделить проблему гегемонии в Коринфском союзе (речь о ней пойдет в следующем разделе). Царство Филиппа было первым крупным государственным образованием в Европе и из-за обширности занимаемой территории выглядело совсем непохожим на эллинские государства. Войдя в историю как государство негреческое, обладающее большой территорией, Македония и в дальнейшем сохраняла это свое отличие. Однако без заимствования технических и военных достижений греков и их усовершенствования Аргеады не смогли бы достигнуть таких успехов как во внутриполитическом, так и в военном отношении. Правда» стремление выйти за пределы своего мира было свойственно и городам Греции. Македоняне, как истые земледельцы, расценивали успешность политики с точки зрения захвата большего земельного пространства; они стремились прежде всего к покорению больших территорий, подобно тому как это позднее делали римляне.

Для создания своей державы Филиппу нужны были люди, которые несли бы с собой культуру и цивилизацию и тем самым привлекли бы к нему население, оправдывая его завоевания. Таких людей Македония дать не могла. Письменностью, литературным языком, цивилизацией и всей своей культурой она была обязана эллинам, а также своим балканским соседям, которые, как, например, Эпир и Фракия, давно уже начали впитывать элементы эллинизации.

Для упрочения своего культурного и политического господства на захваченных территориях Филиппу пришлось создать целый ряд укрепленных пунктов. Помимо своего основного назначения они служили посредниками в распространении эллинского политического влияния. Хотя эти крепости, по существу, явились арсеналами македонского царя и были лишены какой-либо автономии, присущей греческим городам, они стали очагами греческого образа жизни. В действительности это был тот же самый тип города, который все более прививался в самой Македонии наряду с балканским типом сельских поселений. Своей архитектурой они напоминали греческие города, однако в политическом отношении отличались от них: они не были полисами, там не возникало политических проблем и не было государственного устройства — они не получили его, даже когда приобрели частичную автономию. Это был скорее прототип более позднего эллинистического города, входящего в состав монархии, который распространился из Македонии и стал характерным для империи Александра и для государств диадохов.

Уже здесь мы видим, как завязывается нить, которая ведет к Александру и эллинистической империи. Так, уже во Фракии возникло право наследования царю и провинциальное управление. Первые царские города, возникшие в результате объединения поселений, превратились в военные, торговые и культурные центры. Стихийно пробивают себе путь общегреческие язык и культура. Однако до Александра это явление не имело космополитической направленности и не было проявлением произвола великой личности. Оно было порождено самой Македонией, ограниченной пределами Балкан, и, кроме того, освещено блеском эллинской культуры. Таким образом, македоняне воспринимали устремления Филиппа как свои собственные. При Филиппе невозможны были ни процесс Филоты, ни мятеж в Описе. Оставаясь в пределах Балкан, Филипп не порывал связей с теми ценностями, которые чтили македоняне.

Источники:
1. Шахермайр Ф. Александр Македонский; Москва, "Наука", 1986
См. также:
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru