Образование Франкского государства

В то время, когда остготы осели в Италии, в Северной Галлии образовалось германское государство при гораздо более благоприятных условиях, нежели готское государство в Италии. Незадолго до этого момента, когда последний из западно-римских императоров сошел с исторической сцены, Галлия была разделена на 5 или 6 самостоятельных частей. Юго-восточная часть, от Пиренеев до Луары, входила в состав Вестготского государства и была его важнейшей частью, в которой находилась столица Толоза. Их соседями на востоке, в долине Роны и Соны, были бургунды; на западе на одном из полуостровов утвердились бритты, вытесненные из-за моря англосаксами; от них полуостров получил название Бретани. Севернее страна от Луары до Соммы составляла римскую провинцию, которой правил некий Сиагрий в качестве патриция или "графа" империи. На этот остаток прежней римской территории с юго-востока, с верховьев и среднего течения Рейна, наступали аламанны, давно уже перешедшие Рейн; с севера, с низовьев Рейна, двигались франки, уже успевшие завладеть всей территорией от Северного моря до Соммы и Мааса, т. е. нынешними Голландией и Бельгией. Франки разделялись на две большие группы: рипуарских франков, столицей которых был римский город Колония, и салических франков; последними правил сикамбрский род Меровингов.

Франки и аламанны были язычниками, бургунды и вестготы - христианами арианского толка, между тем как исконное население Галлии, обращенное в христианство еще в IV в., принадлежало к католической церкви. Франки, продвигаясь вперед медленнее прочих германских народов, появлявшихся на римской территории, тверже их укоренялись на своих новых поселениях; они все быстро перешли к земледелию и образовали много маленьких отдельных государств под властью королей.

В 481 г. умер Хильдерик Меровинг, и его 15-летний сын Хлодвиг, или Хлодовех, был провозглашен королем салических франков. У него не было благородных рыцарских качеств германских королей-воинов - это был истый варвар, алчный до власти и корысти, которого не коснулось высшее развитие римского мира, даже среди своего падения и растления способного действовать возвышающим и облагораживающим образом на таких деятелей, как Теодорих. Христианство также не оказало на Хлодвига ни малейшего влияния: и будучи язычником, а впоследствии христианином, он действовал без зазрения совести там, где речь шла о расширении его власти и владений.

Он медлил недолго: в 486 г. 19-летним юношей Хлодвиг во главе своей дружины напал на Сиагрия, разбил его при Суассоне и, когда тот был выдан ему запуганным вестготским королем Аларихом II, велел его казнить. Завоевание страны не было затруднительно, т. к. римскую власть население не любило. Города капитулировали один за другим и переходили на сторону победителя, который получил возможность наделить своих дружинников землей, не стесняя высшие классы романского населения. Казенных земель и конфискаций, неизбежных при каждом завоевании, оказалось достаточно, чтобы снабдить короля и всю его свиту аллодами (уделами).

В 493 г., в год поражения Одоакра, юный король вступил в брак, обильный последствиями. Он женился на Хродехильде, дочери бургундского короля Хильперика, убитого родным братом Гундобадом. Хродехильда вскоре сумела подчинить супруга своему влиянию и, будучи ревностной христианкой, старалась всеми силами обратить Хлодвига в свою веру. Богословские прения супругов, как их передает историк франков епископ Григорий Турский, дают возможность заглянуть в круг понятий этих франкских вождей. Хродехильда настаивала, чтобы ее супруг молился истинному Богу, создавшему небо и землю; Хлодвиг возражал, что небо и земля скорее созданы его богами. "Ваш Бог, - замечал он жене, - очевидно, существо слабое, - да к тому же он и родом-то не из богов". Но, несмотря на эти рассуждения, он согласился крестить старшего сына; но этот сын умер. "Будь он посвящен во имя моих богов, и теперь бы еще был жив", - заявил опечаленный король. Некоторое время спустя у королевы родился другой сын: заболел и этот, но благодаря молитве Хродехильды выздоровел.

Вопрос о принятии христианства занимал короля, и он ясно осознавал выгоды подобного шага; но его останавливало соображение, что языческие боги доставляли победы ему и его воинам, а христианский Бог, Бог побежденных, выказал себя не особенно могущественным. Война подала повод к тому, чтобы Хлодвиг решился наконец сделать шаг, необходимость которого была очевидна. Аламанны, которым готское королевство мешало продвинуться на юг, давно уже теснили рипуарских франков и их короля Сигеберта, при новом нападении аламаннов призвавшего Хлодвига на помощь (496 г.). Между Рейном и Маасом, при Тольбиаке, дело дошло до битвы, и в этой битве Хлодвиг впервые обратился к Богу христиан со своей языческой молитвой: "Иисус Христос, - так передает эту молитву Григорий Турский, - Хродехильда говорит, что ты сын Бога живого и даруешь победы тем, кто на тебя уповает: если ты даруешь теперь победу мне, то я в тебя стану верить и дозволю себя окрестить во имя твое: ибо я взывал к своим богам, но они мне не оказали помощи". И вот победа, колебавшаяся то на ту, то на другую сторону, была решена: аламанны обратились в бегство. Их поражение было полным. Они утратили значительную часть своей территории, которую Хлодвиг затем взял себе, включив ее в достояние короны, а некоторую ее долю разделил на участки между своей знатью и воинами. В то время даже часть Баварии и часть Вюртемберга отошли к франкским владениям, и только определенно выраженная воля Теодориха воспрепятствовала франкскому королю еще шире раздвинуть пределы своих владений. Но аламанны после нанесенного им поражения утратили всякое значение среди германских племен.

После победы Хлодвиг не замедлил исполнить свой обет, что было вдвойне необходимо и еще легче сделать теперь, когда его власть распространилась на новые обширные области. Христианство уже составляло в то время великую духовную силу, правившую всеми мирскими делами, и было совершенно ясно, что прочная власть могла установиться на романской почве только в том случае, если победоносное меньшинство будет иметь одну веру с большинством побежденных. Особенно благоприятным в данном случае было то, что Хлодвиг имел возможность свободно выбирать между обеими формами исповедания, господствовавшими в то время, - католической и арианской. Он не поколебался избрать первую, тем более что она уже преобладала над арианством, и даже среди германцев переходы из арианства в лоно католической церкви были не редки (так, например, было с бургундами). Один из ревностнейших противников арианской ереси, реймсский епископ Ремигий (Реми), совершил крещение над Хлодвигом и его дружиной. Это происходило в Реймсе, в Рождество 496 г., здесь проявилось то умение, с которым духовенство того времени привлекало к себе этих грубых воинов. По-видимому, франки не особенно охотно переходили из язычества в христианство, расставаясь со старыми богами, которые, на их взгляд, не были так худы и баловали их в последнее десятилетие немалыми успехами. Но их король решился на этот шаг. Его обращению старались придать возможно более торжественную обстановку: улицы города были украшены; церковь, где приготовили купель, была увешана белыми завесами и освещена множеством горящих свечей. "Весь храм, - с одушевлением повествует Григорий Турский об этом великом историческом событии, - был исполнен небесного благоухания, и Бог излил столь великую благодать на всех, присутствовавших в то время в храме, что всем казалось, будто они в раю и вдыхают его благоухания". И действительно, со стороны Хлодвига нелегко было решиться на этот шаг. "Склони главу твою, сикамбр, - так обратился к королю епископ, - поклоняйся тому, что доселе преследовал, и преследуй то, чему доселе поклонялся". Известие о крещении Хлодвига во всем романском мире возбудило великую радость и ликование. По этому поводу Григорий Турский сообщает множество примеров той непримиримой ненависти, с которой все, принадлежавшие к католической церкви, относились к исповедовавшим арианство. И эта ненависть, это религиозное разъединение и были тем зародышем гибели, которое уже носили в себе остальные германские государства: в этом смысле государству Хлодвига предстояло великое будущее. Он стремился обладать нераздельно всей Галлией и уже знал заранее, что все епископы, все духовенство и все романское население будут на его стороне.

Подчинение бургундов не удалось; власть над ними упрочилась в руках Гундобада, убийцы отца Хродехильды. Что же касается борьбы с вестготами, которую Хлодвиг начал в 500 г., то он и сам называл ее "религиозной войной". Григорий Турский вкладывает ему в уста такие речи: "Мне больно видеть, что часть Галлии находится в руках этих ариан; пойдем на них войной, одолеем их с Божьей помощью и завладеем их страной". Битва, решившая судьбы Галлии, произошла при Вуйе, невдалеке от Пуатье. Готы и их король Аларих II бились храбро, но войско Хлодвига, по-видимому, оказалось более выносливым и лучше организованным: готы были разбиты, сам Аларих пал в битве или во время бегства, и Хлодвиг завладел всей страной до самой Гаронны. Остальные владения готов в Галлии и Испании были спасены только вмешательством Теодориха, который тщетно пытался воспрепятствовать войне, разгоревшейся между двумя родственными ему королями. Остатки готского королевства перешли во власть несовершеннолетнего Амалариха, сына погибшего в битве Алариха. В это время Хлодвиг получил от константинопольского двора титул патриция и проконсула - неизвестно, по просьбе ли или без ходатайства, по расположению восточно-римского правительства. Этот титул значительно облегчил слияние двух народностей и даже в среду приближенных короля внес некоторое равновесие. Двор Хлодвига, теперь находившийся в Лютеции (Париже) - естественном центре Галлии, был неоднороден по составу: здесь можно было увидеть и епископов, и знатных вельмож романского происхождения, и грубых представителей разношерстной франкской дружины.

Последним делом Хлодвига было слияние рипуарских франков с салическими. Он подчинил своей власти мелкие владения в стране салических и выказал при этом много хитрости и жестокости. Короля рипуарских франков Сигеберта он устранил, подговорив его собственного сына убить отца: а затем подослал к сыну убийц. После этого он был провозглашен королем рипуарских франков. Но этому едва ли можно удивляться, поскольку нравственный уровень тогдашнего духовенства был далеко не высоким. Григорий Турский, подробно излагая все эти ужасы, наивно добавляет: "Бог, что ни день, преклонял пред ним врагов его и распространял его царство..." В 511 г. Хлодвиг умер в расцвете лет и мужественной силы.

Хлодвиг оставил четырех сыновей - Теодориха, Хлодомера, Хильдеберта и Хлотаря. Тотчас же выяснилось, что наследники Хлодвига не понимали возложенной на них государственной задачи: они поделили королевство отца на четыре части, и каждый избрал себе столицу - Реймс, Орлеан, Париж, Суассон. Настоящим наследником был старший сын Теодорих, родившийся не от брака с Хродехильдой. Несмотря на это разделение власти и на последствия, какие оно имело во внутреннем управлении, мощь франков в ближайшие десятилетия проявилась новыми воинскими предприятиями: так, например, в 551 г. франкское войско победоносно оттеснило тюрингов от их западной границы; в 534 г., после долгой борьбы, был положен конец и Бургундскому королевству.

Дважды, только дважды в течение 200 лет, в которые франками правили князья из рода Меровингов, вся страна франков соединялась под властью одного короля: в 558-561 гг. при Хлотаре I, младшем из сыновей Хлодвига, и в 613-628 гг. при Хлотаре II. За этими краткими периодами единения всегда следовали новые переделы территории между сыновьями и естественные последствия подобных переделов - войны между братьями и родственниками и убийства. В эти усобицы должны были вступать их дружины, а за дружинами и большее или меньшее число свободного населения.

Правление династии Хлодвига представляет собой удивительно однообразное чередование ужасов и злодейств, которыми отмечена вся эпоха; совершающиеся перед глазами наблюдателя чудовищные преступления невольно привлекают его внимание к отдельным деятелям этого круга. Кому не известно, например, соперничество в кровавых злодеяниях, которым прославились две страшные женщины, характеризующие эту эпоху: Брунгильда, дочь вестготского короля Атанагильда, супруга австразийского короля Сигеберта I, и Фредегонда, плебейка-любовница Хильперика I, короля Нейстрии? Последняя начала свои подвиги с того, что приказала удавить во время сна супругу Хильперика Галсвинту, сестру Брунгильды, за этим последовал нескончаемый ряд злодейств, которые 40 лет спустя закончились тем, что сын Фредегонды Хлотарь II, которому Брунгильда попала в руки, приказал привязать ее к хвосту дикого коня, и тот разметал ее насмерть. Соединение грубейшей распущенности с самой утонченной жестокостью, при удовлетворении которой не уважаются ни божеские, ни человеческие законы, служит в этот страшный период отличительной чертой не только царствующего дома, но и всего народа, насколько о нем можно судить по его высшим классам. Слияние победителей с побежденными происходило здесь быстро, и так же быстро смешивались пороки римской испорченности с дикими проявлениями франкской грубости. Церковь смотрела на все это сквозь пальцы, радуясь, что эти пороки не сопровождаются наиболее тяжким - принадлежностью к арианству. Один из бытописателей очень верно сравнивает церковь того времени с нежной матерью, которая невольно поддается естественной слабости к единственному сыну: всему верит, на все надеется, все переносит. Местное романское население здесь не должно было опасаться за свою собственность, как в соседних странах, завоеванных бургундами, готами и вандалами, или в Италии под владычеством лангобардов. Для франкских дружин, уже при Хлодвиге продвинувших границу своей территории далеко на юг, достаточно было завоеванной земли, чтобы обеспечить их земельными владениями, обогатить и дать возможность с необузданной страстностью предаться наслаждениям, которых так много представляла эта страна, цивилизованная уже в течение 600 лет. Среди подобных наслаждений быстро исчезла добродетель, за которую Тацит так восхвалял германских женщин и на которую уже Цезарь обратил внимание. Испорченность сообщилась и духовенству, за которым здесь не наблюдало, как в Италии, Испании и Африке, враждебное ему арианское. Дружба епископов с королями имела то гибельное последствие, что в епископы попадали люди недостойные и, в свою очередь, выказывали себя их прислужниками. Все были озабочены догматической правильностью религиозных верований, и никто не заботился о правилах житейской нравственности. Но воспитывающая сила церковного учения и церковного порядка, конечно, и в эти злые времена не утрачивалась совершенно, и не было недостатка в духовных лицах, которые поддерживали ту величайшую истину христианского учения, что добрая вера должна быть поддержана добрыми делами, и подкрепляли это учение напоминаниями о каре, ожидающей грешников в загробной жизни; а это напоминание даже для полуязычников франков имело свое значение, т. к. вера в бессмертие души была свойственна и германскому язычеству.

Источники:
1. Егер О. Всемирная история в 4т.; ООО "Издательство АСТ", М., 2000г.
См. также:
Яндекс.Метрика Рейтинг@Mail.ru